Когда страшусь, что смерть прервет мой труд,И выроню перо я поневоле,И в житницы томов не соберутЗерно, жнецом рассыпанное в поле,Когда я вижу ночи звездный ликИ оттого в отчаянье немею,Что символов огромных не постигИ никогда постигнуть не сумею,И чувствую, что, созданный на час,Расстанусь и с тобою, незабвенной,Что власть любви уже не свяжет нас,—Тогда один на берегу вселеннойСтою, стою и думаю — и вновьВ Ничто уходят Слава и Любовь.
Конец января 1818
* * *
О, не красней так, о, не красней!Иль тебя искушенной сочту я.Если ты улыбнешься — и румянцем зальешься,Не поверю в невинность святую.Есть краска стыда для «нет, никогда!»И есть для «скажите на милость»,Есть для помышленья и есть для сомненья —И для «как же это случилось?»О, не вздыхай так, о, не вздыхай,Вспоминая о Еве румяной!Ты губами впивалась в нежную алостьИ кусала ее неустанно.Давай же опять станем яблоки рвать —И весне от нас не умчаться!Наступил как раз тот блаженный час,Чтобы вволю нацеловаться.Вздыхают «о да!», вздыхают «о нет!» —И вздыхают, роняя слезинки…Но не лучше ли нам райский плод пополамРазрезать до сердцевинки?