Метет метелица. Мететметелица, метелица.Мутит, мятется, метит лед,и мечется, и стелется.И шали стаскивает с плеч.Кто возразить осмелится?В трубу влетает, гасит печь,и это ей – безделица.Пустует мятая постель –и тут мела метелица.О, не безделица – метель,когда в душе поселится!
Терпение
Еще – терпение! Ещетерпение, терпение.И трепетание не в счет,и трение о тернии.И римское копье не в счет.Скрипят креста крепления.И губы уксусом печет.Еще, еще терпение.Зато в столетиях расчетза всё! Молитвы, пение –«Воскрес воистину»… Ещетерпение, терпение!
Я начал разбираться в розах,в их настроениях, в их позах.Еще зимою, в спальне темнойшепчась, они вздыхают томно.Им представляется все летокак ателье для туалетов,где шелк наброшен на прилавокв сезон примерок и булавок,где розовеют плечи, груди,откуда их вывозят в люди –на выставки и на смотрины,на клумбы, в вазы, на витрины.Перед прибытием портнихикуст полон трепетной шумихи;никто не вспомнит о лопате, –идет примерка бальных платьевневестам, девственницам, шлюхам,восточным неженкам, толстухам,здоровьем пышущим матронами лебединым примадоннам…О, выход роз, одетых к балу,к театру, к свадьбе, к карнавалу!Идут, шаля и бедокуря,блестя шипами маникюра,Гертруды, Нелли, Бетти, Клары…Сад им раскрыл все кулуары.Духи, помада, шелест платья,в беседках тайные объятья;им кажется, что будет вечно –банкетно, бально, подвенечно…Но только ночь пройдет одна лишь,куст наклонившийся отвалишь,и где вчера головкой Грёзароманс выслушивала роза, –осенний день тоскливо гаснет,деревья в рубище ненастья,и роза – бедная старуха –стоит, лишившаяся слуха,перед раскинутым у гробабылым богатством гардероба,стоит над мерзлою травою,тряся червивой головою.О, шелк! О, нежные муары!..Одна утеха – мемуары.