Стихотворения и поэмы

Пусть вьется он и кружится,

Пока не сгинет с глаз.

Вот только б удосужиться

Собраться как-то раз.

1949

"И вскользь мне бросила змея…"^{109}

И вскользь мне бросила змея:

"У каждого судьба своя!"

Но я-то знал, что так нельзя —

Жить, извиваясь и скользя.

1949

"В эту душную ночь…"^{110}

В эту душную ночь

Я беседовал с богом.

Говорили, казалось, не очень о многом.

Я ему говорю:

"Покажи чудеса".

Он в ответ:

"Не седеют твои волоса,

Не редеют — вот это и есть чудеса!

Не тощают ни руки, ни ноги твои,

Хоть известны мне многие муки твои.

Ведь подумай: ходил по таким ты дорогам,

По таким ты оврагам бродил и отрогам,

Где, как кровь, солона и багряна роса…

Ты прошел их — вот это и есть чудеса!"

1949

Богатый нищий^{111}

От города не отгороженное

Пространство есть. Я вижу: там

Богатый нищий жрет мороженое

За килограммом килограмм.

На нем бостон, перчатки кожаные

И замшевые сапоги.

Богатый нищий жрет мороженое…

Пусть жрет, пусть лопнет! Мы — враги

1949

Переходное мгновенье^{112}

Эту вы заметили минуту?

Фраза музыкальная над башней

^[89]

Всё еще не кончилась, как будто

День еще не кончился вчерашний,

Но на самом деле наступило

Завтра. Нет, не завтра, ошибаюсь,

А сегодня. А сегодня было

И прошло. И полночь, улыбаясь,

Это переходное мгновенье

Сверив с временем международным,

Уточняет судьбы поколенья,

Называемого переходным.

…На плечах Василия

^[90]

ночами

Засыпают городские птицы,

Только под прожектора лучами

Ночью они могут пробудиться.

Я не сплю. Я слышу шелестенье

Поздних шин и голоса людские.

В это переходное мгновенье

Все они немного не такие.

Птицы спят, сложив невинно крылья,

Но не смолкли голоса земные,

И порой без всякого усилья

Все они звучат как позывные

В это переходное мгновенье.

1949

Ночью по Замоскворечью^{113}

Ночью

По Замоскворечью

Белая машина мчалась

И остывшей хлебной печью Якиманка

^[91]

намечалась.

Будто булочник-кондитер, седовласый пекарь хлеба,

Кончил дело, руки вытер

И уставился на небо.

Небо

Темное огромно,

и

в

ночи мерцают с юга

Тепловозная Коломна, Циолковская Калуга

^[92]

,

И ружейная планета, в золотых медалях Тула

^[93]

,

Тоже блещет зиму — лето

В небе внуковского гула

^[94]

.

Этих звезд

Не признавая.

Подвернулась на ухабе

И очнулась мостовая, сонно охая по-бабьи

Там, где в узком переулке

Под мучнистой лунной пылью

Дремлют домики-шкатулки

С кардамоном и ванилью.

Но блеснул

Замшелый глобус

В ржавом сквере на Болоте

^[95]

,

Белый внуковский автобус громыхнул на повороте

И взвился как будто в воздух,

Чтоб увидеть.издалече

С тверди неба в этих звездах

Тишину Замоскворечья.

1950

Удача^{114}

Жизнь моя всё короче, короче,

Смерть моя всё ближе и ближе.

Или стал я поэтому зорче,

Или свет нынче солнечный ярче,

Но теперь я отчетливо вижу,

Различаю всё четче и четче,

Как глаза превращаются в очи,

Как в уста превращаются губы,

Как в дела превращаются речи.

Я не видел всё это когда-то,

л не знаю… Жизнь кратче и кратче,

А на небе всё тучи и тучи,

Но всё лучше мне, лучше и лучше,

и богаче я всё и богаче.

…Говорят, я добился удачи.

1950

Усталость^{115}

И всё, о чем мечталось,

Уже сбылось,

И что не удавалось,

То удалось.

Отсталость наверсталась

Давным-давно.

Осталась лишь усталость —

Не мудрено!

Усталость разрасталась

В вечерней мгле,

Усталость распласталась

По всей земле,

Усталость становилась

Сильнее нас.

Но где ж, скажи на милость,

Она сейчас?

Прилег ты напоследки,

Едва дыша.

Но ведь в грудной-то клетке

Живет душа!

Вздохнул. И что же сталось?

Твой вздох, глубок,

Повеял на усталость,

Как ветерок.

Вот тут и шевельнулась

Она слегка,

Как будто встрепенулась

От ветерка,

И — легкая усталость,

Не на века,—

Развеялась, умчалась,

Как облака.

1950

"Такие звуки есть вокруг…"^{116}

Такие звуки есть вокруг,

Иными стать их не заставишь,

Не выразишь посредством букв,

Не передашь посредством клавиш.

И поручиться я готов:

Иную повесть слышать слышим,

Но с помощью обычных слов

Ее мы всё же не запишем.

И своевольничает речь,

Ломается порядок в гамме,

И ходят ноты вверх ногами,

Чтоб голос яви подстеречь.

А кто-то где-то много лет

Стремится сглаживать и править.

Ну что ж! Дай бог ему оставить

На мягком камне рыбий след.

1950

"Мы — как мы!.."^{117}

Мы — как мы!

Всегда мы наготове

Продолжать, волнуясь и смеясь,

Ту беседу, что на полуслове

Года два назад оборвалась.

Вновь и вновь

Встает не подлежавший

Никаким сомнениям вопрос,

Но подросток, в комнату вбежавший,

Года на два все-таки подрос.

И старик

В безмолвии суровом

Года на два постарел еще…

Ну, а мы опять о чем-то новом

Продолжаем спорить горячо.

1950

31 декабря 1950 года^{118}

Зима.

Снежинка на реснице,

И человеку детство снится.

Но уйма дел у человека,

И календарь он покупает,

И вдруг он видит:

Наступает

Вторая половина века.

Наступит…

Как она поступит?

"Ну, здравствуй! — скажет.—

Праздник празднуй!"

И вместе с тем

Она наступит

На глотку

Разной

Мрази

Грязной.

Предвижу

Это наступленье

На всех отступников презренных!

Об этом,

Словно в исступленье,

Декабрьский вихрь ревет в антеннах,

Звенит в зерне, шуршит в соломе,

Ломает хворост в буреломе…