Стихотворения и поэмы

С осторожностью птицелова

Я ловлю крылатое слово,

А потом отпускаю на волю

И его покупать никого не неволю,

Да его продавать ведь никто и не волен,

Чем я очень и очень доволен!

1947

Даритель счастья^{85}

Когда б затеял написать я пьесу,

Чтоб занавес раздернуть как завесу

Над этим миром и людским бы взорам

Открыть просторы, нет границ которым,—

Ту драму я б назвал "Даритель счастья".

Ее герой бы одержим был страстью

В чужие судьбы вмешиваться смело,

Чтоб всем помочь, но делал это дело

Всегда смешно, наивно, неумело.

Так — в первом акте.

Действие второе:

Все дружно проклинали бы героя,

Что в жизнь друзей он путаницу вносит,

Убить грозили, если он не бросит

Совать свой нос куда его не просят,

И знал бы зал — пришлось герою туго:

Блеснул кинжал в руке злодея-друга,

Знакомые бежали от испуга.

Но показал бы в действии я третьем,

Что истина скрывается за этим

Столь бестолковым времяпровожденьем..

Всё кончилось бы пляскою и пеньем.

Такую пьесу всё мечтал создать я

И написал бы, драматург я будь бы,

Но не пишу, а вот ведь в чем проклятье

Мое это обычное занятье —

Вот так в чужие впутываться судьбы!

1947

"Я понял!.."^{86}

Я понял!

И ясней и резче

Жизнь обозначилась моя,

И удивительные вещи

Вокруг себя увидел я.

Увидел то, чего не видит

Иной вооруженный глаз

И что увидеть ненавидит:

Мир я увидел без прикрас!

Взор охватил всю ширь земную,

Где тесно лишь для пустоты.

И в чащу он проник лесную,

Где негде прятаться в кусты.

Я видел, как преображала

Любовь живое существо.

Я видел Время, что бежало

От вздумавших убить его.

Я видел очертанья ветра,

Я видел, как обманчив штиль.

Я видел тело километра

Через тропиночную пыль.

О, вы, кто в золоченой раме

Природы видите красу,

Чтоб сравнивать луга с коврами

И с бриллиантами росу,—

Вглядитесь в землю, в воздух, в воду

И убедитесь: я не лгу,

А подрумянивать природу

Я не хочу и не могу.

Не золото — лесная опаль,

В парчу не превратиться мху,

Нельзя пальто надеть на тополь,

Ольху не кутайте в доху;

Березки не рядите в ряски,

Чтоб девичью хранить их честь.

Оставьте! Надо без опаски

Увидеть мир, каков он есть!

1947

Праздник^{87}

Я

Слышу —

Вы славите будни,

Прекрасные, ясные будни,

Но пусть буду я безрассуден,

А славить не стану я буден.

Ведь все-таки жизнь моя — праздник!

Хоть грозный, а все-таки — праздник.

Я буден не узник, не им я союзник,

А жизнь моя — праздник.

Всегда он в заботе,

Всегда он в работе,

А все-таки — праздник.

Да, именно праздник!

Всегда неспокойный,

Сегодня он знойный,

А завтра — морозный.

А все-таки — праздник,

Великий и грозный!

1947

Камин^{88}

И в Коломенском

^[77]

осень…

Подобны бесплодным колосьям

Завитушки барокко, стремясь перейти в рококо.

Мы на них поглядим, ни о чем объясненья не спросим.

Экспонат невредим, уцелеть удалось им.

Это так одиноко, и так это всё далеко.

Этих злаков не косим.

Упасло тебя небо,

И пильщик к тебе не суров,

Золоченое древо

В руках неживых мастеров,

Где на сучьях качаются, немо и жалобно плача,

Женогрудые птицы из рухнувших в бездну миров…

Вот еще отстрелявшая пушка,

Вот маленький домик Петров

^[78]

,

Походящий на чью-то не очень роскошную дачу…

Ну, и что же еще?

Лик святого суров:

Тень Рублева

^[79]

И Врубель

^[80]

в придачу.

Ибо

Врубелем сделан вот этот камин.

Это — частный заказ. Для врача…

Что касается дат и имен — вы узнаете их у всезнаек,

А сюжет — богатырь. Величайшая мощь силача.

…Нет врача.

И сейчас между тусклых керамик и всяких музейных мозаик

Пасть камина пылает без дров, словно кровь и огонь горяча.

…Нет врача. Нет больного. Осталась лишь правда живая.

Разве этот камин обязательно надо топить?

О, рванись, дребезжа, запотелое тело трамвая!

Много див ты хранишь, подмосковная даль снеговая.

На черту горизонта, конечно, нельзя наступить

1947

"На черном Красные слова…"^{89}

На черном

Красные слова

Ты показала мне в метро:

"Нет выхода".

Ты не права!

Стоит вопрос не столь остро.

Нет выхода?

Нет! Выход есть —

Его указывает честь,

Его диктует наша страсть.

Есть выход! Не поглотит пасть!

1947

Равноправье^{90}

Я знаю,

Что женщины

Тоже крылаты.

Мне ведомо это —

Ведь я не ребенок.

За матриархатом

Был век амазонок.

Кому ж равноправье свое отдала ты?

Открою глаза —

И увижу я тотчас

Бесстрашных разведчиц

И яростных летчиц.

Густые леса и святые пустыни

Расскажут — какие у нас героини.

И были они и останутся явью.

А ты?

Где оно?

Где твое равноправье?

Зачем в обнаженный комочек ты сжалась,

Держась лишь за право на слабость и жалость?

Ведь ты ж величава.

Ответь, не лукавя,—

Кому отдала ты свое равноправье,

Ссылаясь на слабость и нежность здоровья?

Ведь ты же его заработала кровью!

А летчицы

В небе летают и ныне,

Актрисы

По сцене идут как богини,—

Ты знаешь про это.

Я был твой поклонник,

Я был твоего равноправья сторонник,

Я им и остался…

При чем же здесь сонник,

Свеча и обличие карточной дамы?

Ведь ты же была героинею драмы!

1947

Пиретрум^{91}

Всю страсть, которая имелась,

И всех своих желаний зрелость —

Он отдал вам. А где их целость?

Вы точно черная монашка.

…Так черноморская ромашка

Качается под знойным ветром,

А получается

Пиретрум

^[81]

!

1948