Стихотворения. Поэмы. Пьесы

Если глаз твой       врага не видит,пыл твой выпили        нэп и торг,если ты    отвык ненавидеть, —приезжай     сюда,       в Нью-Йорк.Чтобы, в мили улиц опутан,в боли игл     фонарных ежей,ты прошел бы      со мной          лилипутому подножия     их этажей.Видишь —     вон       выгребают мусор —на объедках     с детьми проняньчиться,чтоб в авто,      обгоняя «бусы»,ко дворцам     неслись бриллиантщицы.Загляни    в окошки в эти —здесь   наряд им вышили княжий.Только   сталью глушит элевейтерхрип  и кашель      чахотки портняжей.А хозяин —      липкий студень —с мордой,     вспухшей на радость чирю,у работницы      щупает груди:«Кто понравится —

         удочерю!Двести дам     (если сотни мало),грусть   сгоню      навсегда с очей!Будет   жизнь твоя —         Куни-Айланд^{173},луна-парк     в миллиард свечей».Уведет —     а назавтра         зверья,волчья банда      бесполых старухпроститутку —       в смолу и в перья,и опять    в смолу и в пух.А хозяин    в отеле Плаза^{174},через рюмку      и с богом сблизясь,закатил    в поднебесье глазки:«Сенк’ю    за хороший бизнес!»Успокойтесь,      вне опасенияваша трезвость,       нравственность,              дети,барабаны     «армий спасения»^{175}вашу  в мир     трубят добродетель.Бог       на вас

     не разукоризнится:с вас  и маме их —        на платок,и ему  соберет для ризницыбожий менаджер,        поп Платон^{176}.Клоб полиций       на вас не свалится.Чтобы ты     добрел, как кулич,смотрит сквозь холеные пальцына тебя   демократ Кулидж.И, елозя    по небьим сводамстражем ханжества,         центов            и сала,пялит   руку     ваша свободанад тюрьмою      Элис-Айланд.

1925

Вызов

Горы злобы      аж ноги гнут.Даже   шея вспухает зобом.Лезет в рот,        в глаза и внутрь.Оседая,    влезает злоба.Весь в огне.     Стою на Риверсайде^{177}.Сбоку   фордами       штурмуют мрака форт.Небоскребы      локти скручивают сзади,

впереди    американский флот.Я смеюсь     над их атакою тройною.Ники Картеры^{178}       мою         не доглядели визу.Я   полпред стиха —         и я          с моей странойвашим штатишкам        бросаю вызов.Если  кроха протухла,         плеснится,выбрось    весь      прогнивший кус.Сплюнул я,     не доев и месяцавашу доблесть,       законы,          вкус.Посылаю к чертям свинячимвсе доллары     всех держав.Мне бы    кончить жизнь          в штанах,              в которых начал,ничего    за век свой         не стяжав.Нам смешны      дозволенного зоны.Взвод мужей,      остолбеней,           цинизмом поражен!Мы целуем     — беззаконно! —             над Гудзоном

ваших   длинноногих жен.День наш     шумен.        И вечер пышен.Шлите   сыщиков        в щелки слушать.Пьем,   плюя     на ваш прогибишен^{179},ежедневную      «Белую лошадь»^{180}.Вот и я    стихом побрататьсяприкатил и вбиваю мысли,не боящиеся депортаций:ни сослать их нельзя         и не выселить.Мысль   сменяют слова,          а слова —              дела,и, глядишь,     с небоскребов города,раскачав,    в мостовые         вбивают тела —Вандерлипов,       Рокфеллеров,             Фордов.Но пока    доллар       всех поэм родовей.Обирая,    лапя,      хапая,выступает,     порфирой надев Бродвей,капитал —     его препохабие.

1925

100%