Стихотворения. Зори. Пьесы

Монастыри, —Всю землю озарял когда-то строй их черный;В глуби лесной, в выси нагорной,Горя в лучах зари,Над ними башни их, как факелы, сверкали;Созвездия с небес печатями свисали,И над равнинами, над пеленой озер,Над деревушками, потупившими взор.Они стояли в латахУставов каменных и догм своих зубчатых.И думал Рим за всех;Они же думали для Рима.Вся жизнь подвластна им — струи потоков тех,Что пенились в веках, кипя неудержимо.Везде, из града в град и из села в село,Простерлось власти их железное крыло.Народы светлых стран, народы стран туманных —Размноженная лишь душа монастырей,

Что вкруг Христа плели сеть силлогизмов льдяных,Что страх несли в сердца бесстрашных королей.И ни одна душа в себе раздуть не смелаЖар, где бы пламя их святое не горело.Тысячелетие они,Как меч в тугих ножнах, рукою, полной силы,Хранили бдительно в своих стенах, в тениЛюдские пылы.Текли столетия, — и больше не был умБродилом духа;Исканья умерли, и страстных споров шумБыл чужд для слуха;Сомненье точно зверь затравленный, едва,Едва металось,И жалко погибал смельчак, чья головаВысокой гордостью венчалась.О, христианский мир, железный как закон,Чьи догмы западный согнули небосклон, —Восстав, кто на него направит гнев свой пьяный?

Но был один монах, и страстный и крутой,Он воли кулаки сжимал в мечте ночной, —Его послали в мир германские туманы.Нагие тексты он святыней не считал.То были жерди лишь, а не вершина древа:Под мертвой буквою бессильно дух лежал,И папа во дворце направо и налевоБлагословением и небом торговал.Повсюду вялые опутали покровыСобора гордого властительный портал,И золотом попы, как бы пшеницей новой,Все христианские засеяли поля.Бесчисленных святых раскинулась опекаНад мукою людской, ее безмерно для;Но все не слышал бог стенаний человека.Хоть видел Лютер над собойЛишь руки сжатые, грозящие бедой,Хоть посохов взлетала злоба

Над ним, грозя его преследовать до гроба,Хоть подымались алтариГрозою догматов и древних отлучений, —Ничто не сокрушило гений,Охваченный волной свободных размышленийВ святом предчувствии зари.Собою будучи, он мир освободил.Как цитадель, он совесть возносилНадменно над своей душою,И библия была не гробом мертвых слов,Не беспросветною тюрьмою,Но садом, зыблемым в сиянии плодов,Где обретал свободно каждыйЦветок излюбленный и вожделенный плодИ избирал себе однаждыДорогу верную, что к господу ведет.Вот наконец та жизнь, открытая широко,Где вера здравая и жаркая любовь,Вот христианская грядет идея вновь,

И проводник ее — сверкающее око,Надменность юная, нескованная кровь.Пускай еще гремит над миром голос Рима, —Он, Лютер, под грозой собрал свой урожай;Германская его душа неукротима,И дрожь природы в ней струится через край.Он — человек страстей, лишь правду говорящий;Как виноград, свою он хочет выжать плоть;Он никогда не сыт; его души гремящейИ радости его ничем не побороть.Он яростен и добр, порывист, к вере рьяный,Он противоречив, он ранит как копье,И реки благости и гнева ураганыВ его душе кипят, не сокрушив ее.И посреди побед не знает он покоя…Когда же смерть легла на властное чело,Казалось, будто ночь простерла над гороюНеодолимое и черное крыло.