Стимулы и институты

Наконец, мы хотели бы особо подчеркнуть, что поиск разумного решения российских политико-экономических проблем, который, вне всякого сомнения, станет одним из основных вызовов, с которым мир столкнется в XXI веке, по существу только начался, и мы сочтем задачу этой книги выполненной, если представленные здесь точка зрения и предложения вызовут плодотворное обсуждение современного состояния и возможных перспектив российских политико-экономических преобразований12.

Часть первая

Cоциалистическое государство: концепция, воплощение, распад

Глава 1

Особенности советской плановой экономики

Никогда планы изменений не создавались так несовершенно... Экономикой будущего не смогли бы управлять ни один день, если бы следовали подобному толкованию закона ценности.

(Фридрих Визер. Естественная ценность)

Выбор институциональной системы: эффективность или стабильность?

Несмотря на изречение Визера, которое относится еще к 1893 году, Советский Союз управлялся согласно социалистической теории плановой экономики в течение семидесяти четырех лет. Более того, совместно с восточноевропейскими союзниками Советский Союз создал единственный общественный строй в истории, который бросил серьезный вызов экономическому превосходству права собственности, основанной на частном владении и денежном обмене. Советский Союз достиг желаемых целей индустриализации, начав практически с нуля, и построил военную машину, с которой могли соревноваться только Соединенные Штаты Америки. И хотя плановой экономике помогала существовать иная экономическая система, действовавшая изнутри и основывавшаяся на стимулах и подразумеваемых правах собственности, абсолютно чуждых официально декларируемым, но формально узаконенная система прав собственности социалистического государства продолжала существовать вплоть до распада самого социалистического строя.

В этой системе права собственности на заводы, станки и оборудование («средства производства» по терминологии Маркса) были отчуждены от отдельных людей и «коллективизированы». Естественно, что в такой системе частные сделки со средствами производства запрещались, что вело к суровому ограничению возможностей свободного обмена и использования денег. Контроль над средствами производства и над самим производством «прочно принадлежал центральной власти» [92, с. 167].

Сегодня не нужно доказывать, что такой централизованный контроль неэффективен (с точки зрения благосостояния обычного потребителя) по сравнению с децентрализованной рыночной экономикой, во всяком случае, при нынешнем состоянии технологического развития. Утверждение о том, что плановая экономика являлась более передовым способом организации экономической деятельности, было неоднократно опровергнуто хорошо известными теоретическими доводами, главным образом относящимися к вопросам стимулов и информации. Даже эмпирический опыт прошедших пятидесяти лет отчетливо свидетельствует в пользу экономики рыночного типа (как в промышленно развитых странах, так и в странах, стоящих на пути промышленного развития), которая во многих случаях приносила гораздо более высокие темпы роста и гораздо большее процветание.

Вместе с тем относительная неэффективность институциональной системы не обязательно приводит к ее нестабильности, не говоря уже о распаде [83, с. 90 — 93]. Если рассматривать институциональную систему плановой экономики как относительно автономную и подразумевающую высокие издержки «отказа» от такой системы (которые сознательно раздувались властями путем ограничения обмена товарами, людьми и информацией со всем остальным миром), то хорошо известные факторы зависимости от раз выбранного пути и попадания в ловушку [83, с. 94] говорят в пользу довода, что такая система будет оставаться стабильной до тех пор, пока внутри ее собственного механизма стимулов не появятся разрушающие факторы. В этой и в последующих двух главах предметом нашего рассмотрения будет не столько относительная неэффективность плановой экономики по сравнению с рыночной, сколько вычленение тех элементов в системе стимулов, которые в конечном итоге привели к ее развалу.