Стирая границы

С Коди мы познакомились в молодости. Первая любовь, первый опыт. Казалось, то было чувство на всю жизнь. Мы были счастливы появлению малыша — Питера. Но через шесть лет мой омега встретил истинного, случайно, на какой-то конференции. Работая психотерапевтом, он часто разъезжал по стране, выступая с лекциями. Я все понял, когда он вернулся. Природа зла и несправедлива. Я отпустил. Не сразу, но со временем нас уже связывали лишь дружеские отношения, ну и ребенок. Питера я любил безумно и каждую свободную минуту проводил рядом с ним. Но свою личную жизнь старался не афишировать, поэтому на работе думали, что я свободный альфа без прошлых семейных уз.

Минут через двадцать я уже переступал порог его кабинета. К счастью, у него никого не было. Увидев меня, Коди радостно взмахнул рукой, приглашая к себе.

Я выложил все. Начиная с нашего с Джеком знакомства и заканчивая сегодняшней стычкой. Не скрыл даже непонятно откуда возникшее желание поцеловать альфу.

- Ты уверен, что так все плохо? - начал он.

- Конечно. Ты бы его видел, - возмутился я. Или он думает, что я все себе напридумывал? Так я же не слепой...

 — Скотт, мы так устроены, что придумаем тысячу способов для того, чтобы убежать от «негативных переживаний». Твой напарник предпочел уйти в суету будней, не проживать боль, бессилие, стыд, страх, вину, злость…

Я хотел возмутиться, но омега остановил меня жестом.

 — Ты должен осознать, что это проблема. Если он не проживет свои чувства, не пропустит через себя, не выпустит их на волю, то начнет проживать их с помощью тела. Раз за разом опуская себя с головой в этот омут личного кошмара. Его тело, разум, душа, наконец, должны проболеть. Ему нужно время.

 — Насколько это все серьезно? — не вытерпел я.

 — Серьезность последствий зависит от обстоятельств, связанных с особенностью жертвы насилия и насильника, — осуждающий взгляд прожег меня насквозь. — Если, конечно, он считает тебя насильником.

 — Да я сам себя таким считаю. Но я ничего не понимал тогда. Да я не помню и половины из того, что было! — воскликнул я и принялся мерить комнату шагами.

 — Но он же помнит. Ты обязан уяснить, что каждый раз при встрече с тобой он вспоминает изначальную травму. Это состояние активирует ощущения беспомощности, стыда, страха, отвращения, боязни повторения. Ему нужно, как я уже сказал, время. Сначала внутренние резервы организма выработают защитный механизм, а потом его только ждет переосмысление. Жертва должна принять свой страх, разобрать по косточкам корневую травму. Только необходимо выяснить, что хочешь от него ты? — бывший посмотрел на меня внимательно, полностью сканируя на внешние проявления эмоций.

Я не знал. Меня волновали чувства Джека, но о своих я не задумывался.

 — Твой напарник не сможет просто взять и забыть. Забыть такое невозможно. Оставь его, и ситуация уйдет в прошлое. Сделай так, чтобы постоянные напоминания о насилии не портили ему жизнь. Все возможно, и это и будет тебе прощением от него.

 — Но… — прошептал я, останавливаясь под его напряженным взглядом.

 — А чего ты добиваешься? Ты — агрессор, он — жертва, между вами не может быть нормальных отношений. И вообще, то, что ты так реагируешь, сильно смахивает на зависимость, пусть даже и на почве вины. Или ты хочешь повторить ситуацию? Может, изменить положение вещей? Например, он будет теперь сверху. И таким образом ты якобы накажешь себя. Или у тебя мотивация запретного плода? Не стоит мучить ни его, ни себя.

 — Я хочу, чтобы он перестал меня бояться, каждый раз вздрагивать от моего прикосновения. Я хочу вернуть все, как было, — наконец произнес я.

 — Предположим. Что вас связывало до насилия?

 — Работа. Мы не так давно вместе.

 — Так. До этого эпизода, что ты к нему испытывал?

 — Уважение, желание защитить, — мне сразу вспомнилась постоянная улыбка на лице Райта, стоило мне только зайти в кабинет.

Он любил свою работу, за это я его и уважал. Джек был самоотверженным, исполнительным малым.

 — А он? — неожиданно вторгся в мои воспоминания Коди.

 — Да мне откуда знать, — во мне проснулась злость, — мы такие вещи не обсуждали. В любви он мне не признавался.

 — Предположим, он мог восхищаться тобой, уважать, доверять тебе.

 — Может быть, — а я все разрушил. Я сам был себе противен.

 — Было уважение, восхищение, желание оберегать и так далее, потом произошло насилие, которое перечеркнуло эти отношения. Так?

 — Так, — подтвердил я.

 — Если постараться, то можно запустить процесс восстановления отношений к первоначальным. Но слишком не увлекайся, а то на фоне всего этого у тебя может сработать психологическая защита, которая зовется эротизацией. Если простыми словами, свое чувство вины заместишь на эротическое влечение. Пойми, Скотт, твое неожиданное желание поцеловать другого альфу... оно немного неправильное. Не находишь?

Нельзя сказать, что подобные речи меня обрадовали или успокоили, но заставили хорошо задуматься.