Сто процентов закона

Шумилины не согласны с решением суда об изъятии дома. Идут к районному прокурору — их не слушают. Едут в областную прокуратуру — тот же результат. Они обращаются выше. Заместитель Генерального прокурора беседует с Шумилиным около часа, а потом приносит протест на решение суда. Верховный Суд РСФСР отменяет решение об изъятии дома как необоснованное.

— Так как же вы ко всему этому относитесь? — продолжаю я беседу с прокурором. — Были все же основания конфисковать имущество у Шумилиных?

— Какие-то махинации они все же совершали, — стоит на своем Антонина Ивановна. — Очень подозрительная сделка.

— Очевидно, прежде чем выносить решение, суд установил истину? Раскрыл суть этой сделки? Доказал ее противозаконность? Объясните же, в чем тут дело?

Увы, выясняется, что никакой истины установлено не было.

— Учтите, — все-таки вырвалось у прокурора, — когда (!) разбиралось это дело. Вы что, не помните обстановку?

Вот это уже близко к истине. Да, всем известно, что в свое время начали изымать дома и дачи, построенные на нетрудовые доходы. И люди, получавшие по 50 руб. в месяц и возводившие хоромы ценой в сотню тысяч, лишились незаконно нажитого имущества. Однако кое-где право изымать ворованное поняли как обязанность подозревать всех и вся. Вот тогда и сложилась «обстановка».

Московский областной суд в конце концов принял постановление. В нем сказано:

«Отказать Истринскому городскому Совету депутатов трудящихся в изъятии домовладения у Шумилина Н. С. Признать за Шумилиным Н. С. право собственности на домовладение. Всем учреждениям и лицам, к которым это относится, исполнить в точности решение суда».

Я представлял себе ход дальнейших событий так. Вызывают Шумилиных в горисполком и говорят:

— Уважаемые товарищи. В свое время случилась по нашей вине нелепейшая ошибка. Приносим вам свои извинения.

Ничего подобного не произошло. Когда один из Шумилиных пришел в горисполком, с ним даже не захотели разговаривать: «Некогда с вашим делом возиться».

— Удовлетворим иск Шумилиных, — говорил председатель горисполкома, — а нам что делать? У нас там детский сад. Куда его девать? Нет, неправильное это решение. Не будем его выполнять. Формалисты в областном суде сидят.

Вот вам и уважение к закону!

Ни минуты не сомневаюсь, что товарищи из горисполкома болеют за свой город, хотят наилучшим образом разрешить жилищную проблему, учитывают каждый метр жилья. Это само по себе весьма похвально. Но вот, руководствуясь этими благими стремлениями, они заведомо незаконно, или во всяком случае не строго придерживаясь закона, стремятся изъять чужую собственность. Когда же судебные инстанции восстанавливают справедливость, товарищи козыряют самым сильным аргументом: в доме Шумилиных мы разместили детский сад. Что же, ребятишек на улицу?

Законность и целесообразность, их соотношение и взаимопроникновение, взаимодействие — совсем не простые вещи. И судебные инстанции Истры, а потом городские власти все время пытаются сыграть на этом. Когда все аргументы исчерпаны, в ход пускаются даже дети — святое для каждого советского человека. В интересах, мол, общества, не обижать детей, прежде всего об их интересах заботиться!

В ответ мне хочется привести одну старую притчу.

В одном селе собрался сход и решил купить быка. Сложились крестьяне и вскоре привели такого быка, что вся округа им завидовала.

Как-то кузнец, который тоже славился своим искусством, напился допьяна и пошел, горланя песни, по улице. А навстречу ему бык. «Уйди с дороги! — кричит ему пьяный кузнец. — Уйди, говорю». Бык стоит и ни с места. Обозлился кузнец, махнул кувалдой, что в руке нес, и убил быка.

Крестьяне — в горе. Собрались на сход кузнеца судить.

— Вот что, мужики, — говорит один. — Надо нам кузнеца убить. Раз он быка порешил, значит, должен жизнью поплатиться.

— Правильно, — закричал сход. — Это будет справедливо.

Тогда поднимается на крыльцо дед один и обращается к сходу:

— Что же это, мужички, получается. Был, значит, у нас бык — теперь его нет. Есть на все село кузнец — и его не будет. Никакого расчета, мужички, нам кузнеца убивать.

Ему возражают:

— Но ведь кузнец убил нашего знаменитого быка. Значит, так и оставить это? Никого не наказывать?

— Почему ж никого? — отвечает оратор. — Обязательно наказать надо. Вот у нас в деревне, например, два печника. Делать им двоим нечего. Одного давайте и убьем…

Если деревенский сход принял это предложение, то он, согласитесь, поступил «целесообразно». Но стоит ли даже упоминать здесь о законности и справедливости?