Сто сорок писем Василия Белова

Все это так. Но… Однако я не пойму. Мы, читатели старшего поколения, как-то можем понять эти истории тех лет, поскольку мы сами современники. Но как быть молодежи? Ведь она, эта молодежь, попади к ней в руки такая книга с историями недалекого прошлого, да еще хлестко изложенная, обязательно запомнит как «хлеб жуют с водкой», а другое, емкое, осмысленное не запомнят.

Василий Иванович! Это не критика, а раздумие над вашей книгой и над книгами такого же плана. Вам то все ясно, а читатель-то разный, с разным уровнем знания жизни и т. д.

А чтобы критиковать, надо быть специалистом писательского дела, а думать мы все можем. Я читал о фильме по «Плотницким рассказам». Жаль, что по нашим телепередачам он не шел. С удовольствием бы посмотрел, да и Бабочкина тоже.

А вот художника Б. Алимова, который дал рисунки в ваших «Холмах» следует покритиковать. Перелистайте все страницы, где есть рисунки и на вас глядят одни и те же глаза будь то старуха или старик, молодой ли или ребенок. Присмотритесь-ка, рисунок глаза один и тот же. Что-то вроде штампа. (Сам я когда-то рисовал, потому и увидел.)

Остаюсь с уважением к вам и вашей семье, к вашему труду (а он не легок), в надежде на успех вашего поиска.

Жму руку. И. Чернов».

Письмо тридцать восьмое

Анатолий Николаевич!

Я совсем запутался в письмах, которые вы пытаетесь издать… Есть ли у Вас и у Елены Игоревны из ГПБ прилагаемое письмо Свиридова? Если нет, то присоедини к прочим. Надеюсь, ты уже согласился сам составить сборник при условии, что тебе поможет Елена Игоревна.

Попробуй это благое дело совершить. Я доверяю абсолютно только тебе и Елене Игоревне. До свидания.

Рассчитываю вскоре приехать в столицу, тем более, твои труды обо мне грешном повсюду приносят благие плоды. Белов. 28 марта 2003 г. Вологда.

Запутанная история, попахивающая криминалом, произошла в Ленинской библиотеке, куда Белов передал большую часть своей переписки с друзьями и единомышленниками. Все они составляют цвет культуры и искусства, всех можно без стеснения назвать совестью нации – Астафьев, Шукшин, Распутин, Залыгин, Абрамов, Твардовский, Викулов, Тендряков, Личутин, Лихоносов, Шафаревич, Яшин и так далее.

При посещении библиотеки я обнаружил, что там нет писем от Свиридова, Шукшина, Абрамова. Мое негодование потерей погасил Левочкин. Он сам был возмущен и встревожен… Потому обещал разобраться, куда делись письма, кто их принимал, передавал ли их в библиотеку Белов.

На мой тревожный звонок Белову получил невнятный его ответ: «Не помню, сам запутался, какие письма передал…».

Пока шли разбирательства в библиотеке, я попросил Белова пересылать все письма мне. Он согласился. Более того, написал, что «доверяю абсолютно только тебе.». С другим предполагаемым составителем сборника писем я не контактировал, так как за эту работу согласился взяться сам Левочкин. Я копировал присланные письма, а оригиналы возвращал Белову.

Признание Василия Ивановича – «твои труды обо мне грешном повсюду приносят благие плоды» – связано было с тем, что после выхода книги с моим предисловием «Раздумья о дне сегодняшнем» посыпались благодарственные письма с признаниями в любви к его могучему таланту. Добром платили ему люди и после моих статей в газетах и журналах, после творческих вечеров, презентаций, общественных и церковных наград, знакомств с интересными людьми.

Поиск писем Белову я начал в первую очередь с писем гениального композитора современности Георгия Свиридова. Достаточно послушать только один «Романс» из «Музыкальных иллюстраций к повести А.С. Пушкина «Метель»», как станет ясно, что этот композитор стоит в едином строю с такими глыбами, как Чайковский, Глинка, Рахманинов, Прокофьев. Без сомнения, если эту мелодию услышит даже равнодушный к музыке человек, и тот будет тронут ее лиричностью. Наши русофобские конторы с чиновниками от культуры и подконтрольное им телевидение все сделали для того, чтобы народ не знал, чем велик Свиридов. Телезритель не знает даже того, что звуковая заставка к программе «Время» принадлежит этому композитору.

Русофобы, превратившие Россию, как сказал другой наш гений Валентин Распутин, в колонию чужих культурных ценностей, добились того, чтобы Свиридов был мало кому известен. Идейные разногласия Свиридова и Шостаковича помогали недругам травить Свиридова.