Стоя в чужой могиле

— Какого черта ты делаешь, Джон? — спросил он себя.

Вернувшись к коттеджу Грегора Маграта, он оставил записку под дворником «лендровера».

Она была короткая: «Это должно закончиться».

Он поехал домой. Ремонт дороги к северу от Питлохри как будто завершился. Но кто-то еще остался — на прицеп грузили бытовку, а передвижные туалеты уже увезли. Что будет с людьми? Новая работа? Бесконечный процесс раскопок и лакировки?

— Добро пожаловать в клуб, — сказал он вслух.

А что с Томасом Робертсоном? Ребус несколько дней назад звонил в Королевскую больницу Абердина, но Робертсон, конечно, уже не числился среди пациентов. Может быть, он вернулся в «Туммель армс» и объясняет Джине Эндрюс, почему солгал ей о причине своей отсидки. А может, едет куда глаза глядят.

Ребус увидел, что бензина у него осталось на четверть бака, свернул на Питлохри и с черепашьей скоростью ехал через забитый центр, пока не добрался до заправки. Когда он взялся за шланг, его кто-то окликнул:

— А что случилось с «ауди»?

Ребус посмотрел на соседнюю колонку и узнал коммивояжера, с которым разговаривал в ожидании Кларк, пока та задавала вопросы оператору.

— Мир тесен, — улыбнулся мужчина.

— Заправимся — перекурим? — предложил Ребус.

Тот был ничуть не против. Они молча заполнили бензобаки, расплатились, а после сошлись на тротуаре близ главной трассы. В вискарню «Беллз» приехал туристический автобус, и гостей вели в экскурсионный центр.

Ребус кивнул на свой «сааб».

— Отвечая на ваш вопрос: я предпочитаю классику.

Человек выдохнул облачко дыма:

— Когда мы встречались, я что-то не уловил, где вы работаете.

— Я отставной полицейский.

— И чем теперь занимаетесь?

— Покамест привыкаю к новой роли. — Ребус стряхнул пепел на землю. — Вы говорили, что занимаетесь «решениями».

— Это я так торговлю называю, чтобы красивее, — сознался тот.

— И сегодня работаете?

— И завтра тоже, если кому-то понадоблюсь. Там оживленно, если вы не заметили.

— Заметил. А что жена говорит?

Мужчина пожал плечами:

— Откупорим вечером бутылочку вина — гульнем на все, так сказать.

— Дети есть?

— Дочка.

— Как и у меня, значит.

— Лори в этом году перешла в седьмой класс.

— Ну, моя-то давно оперилась. — Ребус помолчал, изучая кончик сигареты. — Редко ее вижу…

Какое-то время они взирали на поток машин.

— Вы вроде бы говорили, что наезжаете несколько сотен миль в неделю.

— Достаточно, чтобы уже узнавать лица и фирмы. — Коммивояжер кивнул на проезжавший грузовик. — Цветы из Голландии. Он разгрузится далеко на севере, в Абердине, а потом вернется на паром.

— Кажется, я его тоже увидел, — сказал Ребус, вспоминая грузовую парковку и водителя с испорченной зажигалкой.

— Работает первый год. Может, два, — продолжал торговец. — Я особо не следил. Да и вообще не следил, какое мне дело, я сам по себе. — Он затянулся и выдохнул. — Но вдруг оказалось, что я постоянно встречаюсь с одними и теми же людьми в кафе и на заправках.

— И начинаете разговаривать?

Коммивояжер кивнул:

— Иначе скучно и одиноко.

— Еще бы.

— Понемногу запоминаешь — скажем, продуктовый фургон у билборда «Добро пожаловать в Хайленд»…

— Перевал Слохд, — вставил Ребус.

— Тысяча триста двадцать восемь метров над уровнем моря, — процитировал тот.

— «Мир виски Деварс»…

— Девять миль в сторону от А-девять.

Они обменялись улыбками.

— Но должен признаться, мне это нравится. Хотя жене я об этом не скажу. Всегда чувствую себя не в своей тарелке, когда сижу в офисе. Или даже когда смотрю телик с задранными ногами. — Он взглянул на Ребуса. — Небось, считаете меня психом.

— Да нет. Когда едешь, всегда есть конечный пункт, и ты понимаешь, что так или иначе доберешься.

Коммивояжер кивнул:

— Именно.

Они подымили молча, потом собеседник Ребуса поперхнулся, откашлялся.

— Эта девушка, которую убили где-то неподалеку…

— Аннет Маккай?

Тот кивнул еще раз, теперь серьезнее:

— Вы за этим и приезжали? Я помню, ваша коллега что-то спрашивала у оператора.

Он посмотрел на Ребуса, и тот согласно кивнул.

— Было время, я подбирал автостопщиков, но всегда их предупреждал об опасностях таких путешествий. Раньше их было больше, но и теперь еще встречаются. Я заставил Лори пообещать, что она никогда не будет так ездить. — Коммивояжер поднял глаза. — Я знаю, что вы думаете: мы, дескать, своих детей чуть ли не в вату заворачиваем. Да я сам так катался — и хозяйка моя. Но времена изменились.

— Пожалуй.

— Надеетесь поймать этого гада?

— Трудно сказать.

— А если и поймаете, то теперь не тюрьма, а курорт.

Он докурил и стал давить окурок носком. Ребус обдумывал ответ, но коммивояжеру, казалось, тот не был нужен.

— Пора в путь, — сказал он. — С моей работай не потопаешь — не полопаешь. — Он оскалился, показав профессионально отбеленные зубы. — И эти решения сами собой не продаются.