Стоя в чужой могиле

— Вы, наверное, видели в новостях, — сказал Ребус, покосившись на выключенный телевизор. — Или хотя бы читали.

— Пропавшие женщины? — сообразил Маграт.

— Пятерых из которых, похоже, только что нашли.

Маграт мрачно кивнул.

— Поганое дело, — заметил он; затем громко подсказал Кларк, что сахар находится в миске у хлебницы.

— Я слышал, вы давно здесь живете.

— Как вышел в отставку, так сюда и переехал.

— Замечательное место. — Ребус встал и подошел к окну.

— Это точно.

— Вы не из этих краев?

— Нет, просто всегда питал слабость. А как там Эдинбург? Трамваи подвели?

— Все еще рельсы кладут.

— Деньги на ветер. Городской совет как был без мозгов, так и остался.

— Я работаю с глухарями, — сообщил Ребус, отворачиваясь от окна.

— Может быть, поэтому я и знаю ваше имя. Наверное, Питер его упоминал.

— Наверное, — согласился Ребус. — Я только что говорил с ним. Он просил передать вам, что дни отдела сочтены.

— Канцелярия прокурора все прибирает к рукам? — Маграт скривился. — Я ничуть не удивлен.

— И все равно позор.

Маграт задумчиво кивнул:

— Я всегда считал его моим наследием. То есть я что-то изменил.

Кларк нашла поднос и теперь ходила с ним туда и обратно.

— Печенья не нашла, — сказала она.

— Я и не покупаю, иначе переем, — объяснил Маграт.

Кларк покосилась на Ребуса, и Маграт понял почему.

— Ваш коллега уже сообщил мне новости.

Какое-то время они чаевничали молча. Потом Маграт спросил, как поживает Блисс.

— Скрипит понемногу, — ответил Ребус.

— И каждый раз похож на последний?

Ребус признал, что так оно и есть.

— Скажите мне кое-что, — продолжил он. — Сколько дел вы закрыли, когда возглавляли отдел?

Маграт ненадолго задумался.

— Только два. Продвинулись еще по шести, но дальше предъявления обвинения дело не пошло. — Он чуть подался вперед. — Откровенно говоря, из этих двух дел одно само свалилось нам в руки — мужик сам признался, когда узнал, что следствие возобновилось. Наверное, совесть заела.

— Нам бы тоже не помешали такие сознательные, — проронила Кларк.

— Это точно, милочка.

— А это что — старая полицейская дубинка? — спросил Ребус, показывая на полку.

— Уверен, при вас таких уже не было.

Ребус подошел ближе:

— Вы позволите?

Он взял дубинку и взвесил ее в руке. Она была довольно тяжелая, с кожаным ремешком и канавками как раз под его пальцы.

— Нам нынче и наручников почти не дают, — посетовал он.

— И перечный спрей, и телескопические дубинки, — напомнила ему Кларк.

Ребус помахал дубинкой, глядя на Маграта.

— Пользовались ею?

— Пару раз пригодилась, не скрою. — Маграт откинулся на спинку кресла. — И вы приехали в такую даль, чтобы рассказать мне про отдел?

— Вообще-то, мы смотрели дельфинов в Чанонри-Пойнт… — ответила Кларк.

— Мне позвонил Блисс, — подхватил Ребус, — и сказал, что мы в двух шагах от вас.

Маграт улыбнулся и кивнул:

— Он не хотел сообщать мне эту новость сам.

Ребус вернул дубинку на полку. Там стояли семейные фотографии, групповые снимки в золоченых рамках.

— Вы ведь знаете Нину Хазлитт?

Маграт задумался, припоминая.

— Мать Салли Хазлитт, — подсказал ему Ребус. — Пропала из Эвимора на Миллениум.

— Ах да. — Маграт снова кивнул. — Память уже не та, — извинился он.

— На прошлой неделе она была звездой, — добавил Ребус. — Вас добрым словом поминала.

Маграт удивленно распахнул глаза:

— Это с какой стати?

— С той, что вы ее приняли, когда больше никто не хотел.

— Я ее выслушал.

— И кое-что сделали.

— Да, пожалуй. Она узнала об исчезновении женщины где-то возле Стратпеффера и убедила себя, что это как-то связано с исчезновением дочери.

— Другие от нее просто отмахивались, и она этого не забыла.

— Не думаю, что я здорово помог…

— Я лишь предупреждаю: не удивляйтесь, если ваше имя промелькнет в прессе.

— Лучше бы ей помалкивать.

— Почему, позвольте спросить?

— Потому что это всего-навсего очередное тупиковое дело. — Маграт поднялся с кресла, гонимый желанием утешиться неизменным видом из окна. — Еще одна неудача из многих, — сказал он скорее себе, чем кому-то.

— Возможно, она была права, — заметил Ребус. — Насчет похищений.

— Вас никогда не удивлял человеческий род? — Маграт тяжело вздохнул.

Они задержались еще на несколько минут. Ребус слушал, как Маграт рассказывал Кларк о китах, подплывавших к берегу, и объяснял разницу между дельфинами и морскими свиньями. Ему, казалось, было неплохо в отставке: коттедж, морские виды и деревенская жизнь — жаль, что ничто из этого не привлекало Ребуса.

Когда они вышли, Маграт вернулся в свое кресло на крыльце, махнув на прощание, прежде чем снова погрузиться в газету.

— Ты думаешь, это его «лендровер»? — спросила Кларк.

— Вполне подходящая развалина.

Она посмотрела на Ребуса:

— Что-то не так?

— Да не то чтобы очень.

— Врешь.

— Просто я думаю, что с памятью у него все в порядке. А судя по кипе газет на стуле, он в курсе всех новостей.

— И что?

— А то, что зачем прикидываться, будто имя Нины Хазлитт ему ни о чем не говорит?

51

На обратном пути в Инвернесс Кларк получила эсэмэску от Пейджа — приглашение на обед.

— Поймай его на слове, — предложил Ребус. — Вам нужно поговорить.

— Можно взять тебя для моральной поддержки?

Ребус покачал головой: