Столицы. Их многообразие, закономерности развития и перемещения

В последующих двух параграфах мы разберем две логики перемещения столицы. Первая из них относится по преимуществу к имперским государствам и связана, прежде всего, с ведением войны. Вторая продиктована главным образом попытками установления нового баланса сил и власти внутри государства в условиях противостояния различных политических фракций и ориентирована на создание новых технологий властвования, новой легитимации политического господства и часто сопряжена с глубокими религиозными реформами. Вторая логика наиболее характерна для деспотических государств в период относительной безопасности внешних границ. Первая – для универсальных или относительно универсальных империй.

Имперские принципы переносов

Вряд ли возможно исчерпывающе описать все возможные сценарии, опции, траектории и переходы в имперском опыте построения и перемещения столиц универсальных империй.

Вариации в этой области, как уже было отмечено, определялись слишком большим количеством переменных: пространственным положением, особенностями ландшафта, политических традиций и многими географическими случайностями. Все они едва ли поддаются учету в какой-то универсальной классификации. Тем не менее существует по крайней мере несколько чрезвычайно распространенных и устойчивых приемов, логик и стратегий, которые, по-видимому, носят универсальный характер и которые мы попытаемся кратко здесь описать и объяснить.

Попытка классификации эмпирических законов, определяющих перемещения столиц в универсальных империях, была предложена британским историком Арнольдом Тойнби в его капитальном труде «Изучение истории» (раздел об универсальных государствах). Он выдвинул принцип, согласно которому характер и направление перемещения центра политической власти зависит от того, кто

является основателем новой столицы: внешние завоеватели, варвары или пограничные народы (Toynbee, 1987, Часть VI, глава XXV). Британский историк богато и интересно иллюстрирует этот принцип, описывая множество исторических деталей, но его изложение остается достаточно путаным, а примеры не всегда подтверждают его тезисы и выделенные закономерности.

Несколько сумбурным представляется и изложение этих законов в его более позднем втором эскизе на эту же тему (Toynbee, 1970: 67–78). Здесь он опять уделяет много места индивидуальным деталям и описаниям; менее убедительным кажется сам принцип, положенный в основу эмпирических закономерностей в размещении столиц (Toynbee, 1970:69)^[24]

.

Примечательно, что отмеченные правила казались Тойнби почти столь же строгими как естественно-научные законы.

Однако ряд историков опровергают сформулированные им законы перемещения столиц,

в том числе и историческую фактографию, на которую он опирается. Например, описание Тойнби миграций индийских столиц было подвергнуто развернутой критике известным индийским социологом Говинд Гурье (Ghurie, 1962: 182–186). Известный историк Эли Кедури подтрунивал над «законами перемещения столиц» Тойнби и его верой в то, что его познания в истории делают его незаменимым политическим советником, способным предсказывать движения столиц и другие политические события и также разрабатывать программы и стратегии для внешней политики. В 1935 году Тойнби, в частности, сделал неудачное предсказание о том, что в соответствии с его законом движения столиц из центра на периферию (marches) столица Китая никогда больше не вернется в Пекин (Кеdurie, 1984: 34). Как известно, столица Китая между двумя мировыми войнами находилась в Нанкине, но с приходом к власти коммунистов в 1949 году благополучно вернулась на старое место. Кедури напоминает в этой связи слова арабского историка Ибн Хальдуна (1332–1406), который говорил, что знание прасодии не позволяет ему писать стихов. В другом случае, в период греко-турецкой войны 1919–1922 годов, Тойнби, будучи сотрудником Британского министерства иностранных дел, также неверно предсказал перемещение новой столицы Турции в Измир. Правда, тогда его законы перемещения столиц еще не были сформулированы.

Направления движения имперских столиц, на взгляд автора, связаны не столько с тем, кто основывает империю, сколько с общим направлением экспансии, необходимостью закрепить свои завоевания или, напротив, уязвимостью и поисками более надежной социально-политической базы, лояльной и преданной существующей системе власти. Переносы столиц в таких государствах подчинялись логике имперского строительства. Внутри самой имперской логики можно выделить несколько различных возможностей и задач.

Первую логику, логику поглощения, иллюстрируют имперские государства в фазе военной экспансии. Эти государства часто переносят столицу ближе к направлению своего наступления, фронтьеру, для облегчения командования военными действиями, снабжения войск и улучшения системы коммуникаций.