Столицы. Их многообразие, закономерности развития и перемещения

Другим важнейшим мотивом строительства новой столицы и главной темой ее архитектурного плана стала идея социального преобразования страны, которая воплотилась также в утопической концепции архитектуры. Концепция Бразилиа во многом опиралась на модернистские идеи Ле Корбюзье о потенциале социальной трансформации, который таится в самой концепции города. Если прежние социальные теоретики считали, что город является продуктом исторического развития народа, то,

с точки зрения модернистов, архитектура вновь спланированного города и его устройство должны были служить планом, архетипом и схемой для развития всей нации. Особенно это относилось, конечно, к столичному городу. Старые города не только мумифицируют устаревшие архитектурные и художественные стили, но и увековечивают формы общественного неравенства и несправедливости. Поэтому архитектура – и в частности строительство совершенно новых городов и столиц – должна была стать одним из важнейших средств социальной инженерии и революционного преобразования общества и мира в целом (Holston, 1989; Evanson, 1973).

Подобно многим другим социальным идеям (например, коммунизму), выросшим на ниве Просвещения, модернистские идеи такого рода находили гораздо более горячий и практический отклик, а также более благоприятную и отзывчивую среду для своего осуществления и не в Европе, а за ее пределами, особенно в таких странах, как Россия, Мексика, Бразилия или Индия, где и были впервые опробованы некоторые из наиболее радикальных социальных экспериментов. Не стала исключением и новая концепция столичного города.

Бразилиа стала одной из немногих практических реализаций модернистских идей и принципов Корбюзье. Урбанистическая архитектура новой столицы должна была стать прологом если не социальной революции, то во всяком случае глубокой социальной трансформации всего бразильского общества. В этой архитектуре должны были воплотиться принципы того, как люди должны жить, а не того, как они

на данный момент живут. Вероятно, не случайно авторами этого проекта стали люди, которые были не только последователями Корбюзье, но и марксистами. Коста и Немейер полагали, что вся страна должна строиться по образу и подобию столицы, которую они решили создать. Именно в силу этих причин Умберто Эко назвал Бразилиа «городом надежды и последней утопией XX века» (Есо, 1987).

Пророком нового города – во всяком случае так гласит легенда – считается итальянский священник и католический святой Джованни Боска, который якобы еще в 1883 году в одном из своих профетических видений пророчествовал о возникновении в южном полушарии между 15 и 20 параллелями совершенно новой цивилизации, где потекут молоко и мед. В недрах земли там, говорил Боска, сокрыты золотые сокровища.

В основу плана Бразилиа была положена монументальная традиция в архитектуре. Здесь были возведены ансамбли новых зданий с чрезвычайно оригинальной конструкцией и множеством открытых пространств, которые создавали ощущение свободы, полета и раскрепощенности. По оценке одного критика, впрочем, довольно типичной, «ансамбль правительственных зданий создает атмосферу близкую к сновидению». Сам план улиц включал в себя образ летящего аэроплана, воплощая метафору полета в самой топографии города. Модернистский проект Бразилиа и общий план города, по мнению очевидцев, отличаются картезианской элегантностью и нечувствительностью ко времени и переменам. Новая столица проецирует на всю страну свою просветительскую миссию организации и стимулирования технологии и инноваций (Evanson, 1973).

Интересно отметить, что через голову модернистского проекта бразильский проект нового города перекликается также и с городом Эль-Амарна в Древнем Египте, столицей религиозного реформатора, фараона Эхнатона. Эту египетскую составляющую и солнечный символизм Бразилии связывают с путешествием президента Кубичека в Луксор в 30-е годы. В этом контексте в некоторых опорных конструкциях и символах города прочитывается двойной смысл. Например, перекрестье в плане города служит символом не только аэроплана, но и ибиса, птицы египетского бога Хороса. Здание Национального конгресса с двумя огромными колоннами и двумя куполами воплощает поднимающееся солнце и луну. Каждый год 21 апреля, в годовщину основания Бразилиа, солнце поднимается точно между двумя этими зданиями и лучи света подтверждают солнечную и магическую – египетскую – миссию новой столицы (Kern & Pimentel, 2001).

Оценки успешности проекта и Бразилиа как города в обширной литературе, ему посвященной, были и остаются весьма двойственными.