Столицы. Их многообразие, закономерности развития и перемещения

Через сорок лет после своего создания Бразилиа не так далека от идеала Косты – города монументального, но удобного. Здания из цемента и стекла мало износились; экономика процветает. Правда, это не так уж и удивительно, учитывая, что основным бизнесом столицы является управление. Доход на душу населения в федеральном округе превосходит любой другой штат Бразилии. Среднему классу город предлагает чистый воздух и множество зеленых зон… и что чрезвычайно важно – уровень преступности здесь значительно ниже, чем в Рио или Сан-Паулу. Но самое главное, Бразилиа удалось сделать то, для чего она возводилась, – перенести центр тяжести страны на ее внутренние районы, после того как в течение 450 лет поселенцы жались к океанскому побережью. Тот регион, который в системе бразильской статистики называется центрально-западным районом, стал самым быстрорастущим районом страны, известным большим производством сои. В 1995 году продажи сои составляли 7,3 % ВНП страны против 2,4 % в 1959 году (The Economist, 1998).

Эта похвала журнала чрезвычайно важна и необычна. Бразилиа действительно стала не только столицей, но и одним из важных полюсов в развитии бизнеса. Кроме того, этот новый полюс, несомненно, перенаправил значительные миграционные потоки населения, которые бы в противном случае двинулись в Рио: с 1959 года город вырос до 1,8 миллиона жителей. Но что особенно важно – и этот фактор вряд ли можно просчитать – новая столица, согласно некоторым опросам, способствовала формированию новой идентичности бразильцев и стала важнейшей вехой в процессе национального строительства.

Перенос, который сам стал не только инструментом, но и в какой-то степени актом национального строительства, был осуществлен в кратчайшие сроки, особенно впечатляющие, учитывая масштабы этого грандиозного проекта. Многие наблюдатели обращали внимание также на спонтанность и народную волю, в которой идея новой столицы нашла сильный эмоциональный отклик. Автор довольно старого обзора столичных городов Элдридж иронически заметил: «Если бы Кубичек затеял сначала серию длинных социальных и экономических исследований на эту тему, скорее всего новый город так никогда бы и не возник» (Eldridge, 1975: 477). И, думаю, в этом замечании есть доля правды. Именно из-за этого вопреки перенос столицы Бразилии вдохновлял и до сих пор служит моделью для многих градостроительных проектов и переносов столиц в десятках странах мира, далеко не только латиноамериканских.

Факторы успеха бразильского эксперимента включали в себя в том числе и следующие компоненты: широкую народную поддержку этого плана, наличие строгих графиков и сроков осуществления различных фаз строительства и переезда в новый город разных органов власти и учреждений, энтузиазм и сосредоточенность руководства страны на осуществлении планов и участие в нем ведущих мировых архитекторов с оригинальными архитектурными и социальными видениями (Corey, 2004: 83–89).

Чили

В Чили стареющий генерал Аугусто Пиночет перенес парламентские функции из столицы Сантьяго в Вальпараисо.

Важно подчеркнуть, что Чили является одной из самых урбанизированных стран Латинской Америки. В 1995 году около 86 % жителей страны жили в городах и свыше половины всего населения проживало в двух центральных областях – Сантьяго и Вальпараисо. В столице страны Сантьяго проживало 5,07 млн жителей, а вместе с пригородами – 5,6 млн. Население Вальпараисо, главного порта Чили и места пребывания Национального конгресса, в 1995 году насчитывало 282,2 тыс. человек. Учитывая такие значительные диспропорции в размерах городов, решение Пиночета было, видимо, вполне разумным и своевременным.

Аргентина

В 1987 году Национальный конгресс Аргентины по инициативе президента Альфонсина одобряет закон о переносе столичных функций из Буйнос-Айреса в северо-восточную Патагонию, где путем консолидации двух небольших поселений– Виедмы и Кармен-де-Патагонес – должна была возникнуть новая федеральная столица (Gilbert, 1989: 235).

Целью этого переноса была главным образом разгрузка Буэнос-Айреса, где к тому моменту уже жил каждый третий аргентинец. Как и в Бразилии, смена столицы должна была служить также и более амбициозным целям социальной трансформации аргентинского общества, направленной на осуществление трех задач: борьбе с существующей концентрацией всех функций в Буэнос-Айресе; стимуляция развития на периферии Аргентины, особенно на северо-востоке и на юге страны, и создание особого центра роста в самой Патагонии; трансформация неэффективной государственной бюрократии (Gilbert, 1989: 237).