Стопроцентные чары

— Жуть. — Грегори громко выдохнул. — Ровен, конечно, та еще скотина, и его давно пора было покусать. Сам бы сделал, да боюсь, посыл восприняли бы в несколько ином русле. Но хорошего понемножку. Кюнехелм.

— Все, брэйк, брэйк. — Аркаша охнула, когда рука Джадина вцепилась в ее воротник и оторвала от Ровена. Другая рука нефилима столь же «нежно» ухватилась за демонский шкирняк. Драчуны зависли в метре над полом, как пара нашкодивших котят. — Брэйк, я сказал.

Короткий полет не остудил Аркашину голову. Изловчившись, девушка качнулась в руках Джадина и выкинула вперед ногу. Подошва кроссовка смачно врезалась в лицо Ровена, не ожидавшего добивающего удара.

— Оу, перестаралась.

— Труп... ты труп...

— Да хватит вам! — прикрикнул Джадин, приподнимая обоих над головой. Зря. В следующую секунду в его правую щеку врезалось Аркашино колено, а по голове прошелся скользящий удар от Ровена. Понятное дело, что эти удары предназначались вовсе не нефилиму.

— Ну, придурки, нарвались! — Джадин, разозлившись, встряхнул ребят, а затем швырнул их в разные стороны.

Ровен, завершив полет, с грохотом прокатился по столу первого яруса и нырнул головой вниз — только подошвы и мелькнули в воздухе.

Аркаша, задержав дыхание, приготовилась к ужасающему удару спиной об пол, но вместо этого врезалась во что-то теплое, тут же обхватившее ее руками.

— Не ушиблась? — Луми переместил руки ей на талию, помогая принять устойчивое положение.

— Сне... Снежок, — прохныкала Аркаша, только сейчас по-настоящему ощущая страх. – Меня... меня швырнули.

— Вот именно. — Грегори подскочил к Джадину и, подпрыгнув, влепил тому подзатыльник. — Не швыряй первогодок! Это тебе не чарбольный снаряд! — А вы, — староста разъярено («вот это скорость смены настроения!» — подумала Аркаша) повернулся к ней и Луми, — быстро на выход.

«Гуча, по-моему, я очень-очень сильно нарвалась...»

Глава 10. Попытка номер раз

Сильнее питай в моей сущности мерзость,

Я скован цепями, готов раствориться,

Мне раны наносит твоя сладкая дерзость,

Бесстрастным теперь нелегко притвориться.

Сильнее шатай мою хладную крепость,

Прикован взор хищный к чертовке лукавства,

Каждых твоих движений нелепость

Жадная память вкушает как яства...

В абсолютнейшей тишине каждый шаг походил на отзвук грохочущей пушки. Маккин остановился посреди комнаты, не решаясь и дальше играть роль нарушителя спокойствия. Тем более что его соседка, видимо, предалась дневному сну.

— Аркаш, — тихонько позвал он, нависнув над силуэтом на кровати, полностью скрытым одеялом.

— Ну?

Сбоку над спинкой кровати выросла глазастая горка — большие блестящие глаза угрюмо уставились на юношу. Изначальный образ «горки» мгновенно сменился в сознании на образ головы в капюшоне, что не помешало Маккину издать испуганный возглас и все-таки завалиться назад от неожиданности. Тарелка, которую он до этого момента аккуратно держал в руке, звякнула, встретившись днищем с полом, но свое содержимое, к счастью, не растеряла. Сырники и вареники с творогом, перемешавшись, организовали дружеские обнимашки.

— Аркаша! Я чуть ласты не отбросил!

— Мне уже стыдно, — заверила его голова в капюшоне и тут же скрылась за спинкой кровати.

Недоумевая, Маккин откинул одеяло. То, что он принял за силуэт Аркаши, оказалось всего-навсего грудой подушек.

— Ты чего это там? — Юноша обошел угол кровати и изумленно воззрился за закутанную в покрывало соседку, сидящую прямо на полу и прижимающуюся спиной к стене. — Почему на обед не пошла?

— Упиваюсь депрессией.

— А не рановато? Еще даже первый учебный день не закончился.

— Тебе смешно? — Аркаша скинула с головы край покрывала, послуживший неплохой вариацией капюшона, и осуждающе посмотрела на юношу, подкрепляя недовольство надутыми щеками и по-рыбьи выпяченными губами.

— Эй, ну погоди, не сердись. — Маккин бухнулся на пол, задев коленями Аркашины ноги. — Я всего лишь пытаюсь шутить. Согласен, шут из меня так себе. Но что прикажешь делать, если твое настроение на нуле, а мне хочется подбодрить тебя?

Хлопнув себя ладонями по щекам, вмиг высвободив весь сдерживаемый во рту воздух, Аркаша хлюпнула носом и, притянув колени к груди, уткнулась в них лицом.

— Хочешь помочь? Утопи Момо, а? — донесся до Маккина ее бубнеж. — В море, в луже, в унитазе. Ты же любишь всех топить.

— Кто такой этот Момо?

— Ровен. Демон. Шарора Ровен. Та малиноволосая упырка со змеиными глазками.

— Ясно. — Маккин немного помолчал, теребя краешек покрывала, в которое продолжала кутаться девушка. — Во-первых, излишняя агрессия русалов с севера и тяга к беспричинному душегубству лично мне неприятны. И вовсе... — Юноша запнулся на слове. — Вовсе я не любитель топить кого бы то ни было!