Читаем Страдания юного Вертера. Фауст полностью

Опять встречаю свежих сил приливом[140]Наставший день, плывущий из тумана.И в эту ночь, земля, ты вечным дивомУ ног моих дышала первозданно.Ты пробудила вновь во мне желаньеТянуться вдаль мечтою неустаннойВ стремленье к высшему существованью.Объятый мглою мир готов раскрыться,Чуть обозначившись зарею ранней.В лесу на все лады щебечут птицы,Синеют прояснившиеся дали,Овраг блестящей влагою дымится,И сонная листва на перевалеГорит, росинками переливая,Покамест капли наземь не упали.
Все превращается в сиянье рая.А там, в горах, седые великаныУже румянцем вспыхнули по краю.Они встречают день завидно рано,А к нам он приближается позднее.Вот луч сбежал на горные поляны,Вот он спустился ниже, пламенея,Вот снизился еще одной ступенью,Вот солнце показалось! Я не смеюПоднять глаза из страха ослепленья.Так обстоит с желаньями. НеделиМы день за днем горим от нетерпеньяИ вдруг стоим, опешивши, у цели,Несоразмерной с нашими мечтами.Мы светоч жизни засветить хотели,Внезапно море пламени пред нами!
Что это? Жар любви? Жар неприязни?Нас может уничтожить это пламя.И вот мы опускаем взор с боязньюК земле, туманной в девственном наряде,Где краски смягчены разнообразней.Нет, солнце, ты милей, когда ты – сзади.Передо мной сверканье водопада.Я восхищен, на это чудо глядя.Вода шумит, скача через преграды,Рождая гул и брызгов дождь ответный,И яркой радуге окрестность рада,Которая игрою семицветнойИзменчивость возводит в постоянство,То выступая слабо, то заметно,И обдает прохладою пространство.
В ней – наше зеркало. Смотри, как схожиДушевный мир и радуги убранство!Та радуга и жизнь – одно и то же.

Императорский дворец

Тронная зала. Государственный совет в ожидании императора. Трубы. Входят придворные всякого рода, великолепно одетые. Император восходит на трон, справа от него становится астролог.

Император

Привет вам всем. Вы в полном сбореИз дальних мест сошлись у трона.Мудрец уж занял пост исконный,Но нет шута, на наше горе.

Дворянский сын

Он нес ваш шлейф и вдруг, бедняжка,На лестнице упал врастяжку.Гуляку вынесли. ПузанКондрашкой хвачен или пьян.

Другой дворянский сын

Но старому шуту мгновенноПреемник вызвался на смену.Нарядом – щеголь, но уродТакой, что оторопь берет.Пред ним у цели вожделеннойСкрестил секиры караул,Да вот он: мимо прошмыгнул.

Мефистофель

(на коленях перед троном)

Что ненавистно и желанно?Что нужно и не нужно нам?Что изгнано и под охраной?Что и сокровище и хлам?Пред кем в душе дрожат вельможиИ кем пренебрегают вслух?Кто жмется к твоему подножьюВерней и ниже всяких слуг?
Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека всемирной литературы (Эксмо)

Похожие книги

Антон Райзер
Антон Райзер

Карл Филипп Мориц (1756–1793) – один из ключевых авторов немецкого Просвещения, зачинатель психологии как точной науки. «Он словно младший брат мой,» – с любовью писал о нем Гёте, взгляды которого на природу творчества подверглись существенному влиянию со стороны его младшего современника. «Антон Райзер» (закончен в 1790 году) – первый психологический роман в европейской литературе, несомненно, принадлежит к ее золотому фонду. Вымышленный герой повествования по сути – лишь маска автора, с редкой проницательностью описавшего экзистенциальные муки собственного взросления и поиски своего места во враждебном и равнодушном мире.Изданием этой книги восполняется досадный пробел, существовавший в представлении русского читателя о классической немецкой литературе XVIII века.

Карл Филипп Мориц

Проза / Классическая проза / Классическая проза XVII-XVIII веков / Европейская старинная литература / Древние книги
Графиня Потоцкая. Мемуары. 1794—1820
Графиня Потоцкая. Мемуары. 1794—1820

Дочь графа, жена сенатора, племянница последнего польского короля Станислава Понятовского, Анна Потоцкая (1779–1867) самим своим происхождением была предназначена для роли, которую она так блистательно играла в польском и французском обществе. Красивая, яркая, умная, отважная, она страстно любила свою несчастную родину и, не теряя надежды на ее возрождение, до конца оставалась преданной Наполеону, с которым не только она эти надежды связывала. Свидетельница великих событий – она жила в Варшаве и Париже – графиня Потоцкая описала их с чисто женским вниманием к значимым, хоть и мелким деталям. Взгляд, манера общения, случайно вырвавшееся словечко говорят ей о человеке гораздо больше его «парадного» портрета, и мы с неизменным интересом следуем за ней в ее точных наблюдениях и смелых выводах. Любопытны, свежи и непривычны современному глазу характеристики Наполеона, Марии Луизы, Александра I, графини Валевской, Мюрата, Талейрана, великого князя Константина, Новосильцева и многих других представителей той беспокойной эпохи, в которой, по словам графини «смешалось столько радостных воспоминаний и отчаянных криков».

Анна Потоцкая

Биографии и Мемуары / Классическая проза XVII-XVIII веков / Документальное