Страх звёзд

Он отстегнул ремни и стал выбираться из ложемента, страдальчески постанывая.

— Оставайтесь на месте, идаам! — рявкнул Томаш.

— А смысл с ней говорить? — спросила Лада. — Ей достаточно выдать ту же версию, которую нам Томаш сейчас озвучил.

— Посмотрим на её реакцию, херзац матерах! Я на своём веку много таких шармут повидал, по глазам всё увижу!

— Вряд ли ты что-то увидишь в её глазах, — сказал Томаш. — Она на живого человека-то не похожа. Хотя я согласен с Насиром. Сейчас у нас есть неопровержимое доказательство. К тому же мы выполняем её миссию, логично будет сообщить ей о новых обстоятельствах. Я бы по такому случаю даже альтаам использовал, чтобы невидимка сообщение не перехватил.

— Как хотите. — Лада посмотрела на Джамиля, который стоял, покачиваясь, у ложемента. — Всё равно она скоро обо всём узнает.

* * *

Альтаам позволял установить соединение из любой точки вселенной — но только со своим близнецом, точно такой же ювелирной трубкой. Появились эти устройства немногим меньше десяти лет назад и до сих пор не получили заметного распространения — стоил альтаам, как неплохой бакарийский насим, и у Томаша в голове не укладывалось, как можно отвалить настолько бессовестную сумму за короткий разговор по голосети. Видно, надо с сумасшедшим нетерпением захотеть кого-нибудь услышать.

Томашу объясняли принцип действия мгновенной связи, но он запомнил лишь то, что спустя несколько минут нарушается некая загадочная синхронность, и альтаам превращается в бесполезную золотую трубку. А следовательно, о передаче больших объёмов данных можно только мечтать.

Альтаам напоминал инкрустированную драгоценную камнями трубку мазина — если бы Насир сделал вид, что собирается с помощью неё выпустить колечко цветастого дыма, Томаш бы поверил. Всю поверхность трубки, как побеги вьюна, оплетали тонкие изумрудные нити — символ нервных окончаний вселенной, через которые передаётся связующий людей сигнал, презирая любые расстояния.

Айша вышла на связь мгновенно.

Её лицо, бледное и неподвижное, повисло в воздухе, напоминая трагическую маску из бакарийского театра. Обошлись без приветствий — дорога́ была каждая секунда.

— У нас непредвиденные обстоятельства, — перешёл сразу к делу Томаш. — Несколько минут назад мы…

— Для начала я бы хотела получить от вас объяснения, — перебила его Айша, — почему мой прекрасный друг, который любезно согласился присоединиться к экипажу вашего корабля, большую часть времени проводит взаперти, как заключённый.

Губы Айши едва заметно двигались.

Томаш усмехнулся — значит, Джамиль всё-таки успел послать ей весточку.

— Надо же, — качнул он головой, — а наш многоуважаемый идаам, как оказалось, довольно глуп.

— Как вы смеете! — буркнул Джамиль, но тихо, без энтузиазма — видимо, в перепалку ему вступать не хотелось.

— Я не потерплю оскорблений в адрес своих друзей! — Лицо Айши на мгновение покрылось глубокими трещинами. — Я жду от вас объяснений! А потом решу — продолжать ли вам миссию. Не тратьте время альтаама.

— Хорошо, объяснения, так объяснения. Благодаря действиям многоуважаемого идаама, мы все чуть не погибли. Он включил кабура, тот пролез в нашу техничку и едва не угробил генератор. На корабле стало отказывать всё подряд — гравы, система жизнеобеспечения. Мы чудом выжили. А потом несколько часов бегали за этим долбаным тараканом, пока нам не удалось загнать его обратно в клетку. Так что мы решили, что лучше будет вашему другу посидеть пока в своём отсеке — в том числе и для собственной безопасности.

Насир хохотнул. Лицо Айши оставалось незыблемым и спокойным.

— Если это так, приношу вам свои извинения за Джамиля. Вам стоило сообщить об этом сразу. Смею вас уверить, что он обязательно…

Джамиль вздрогнул.

— Давайте не тратить время альтаама, — перебил её Томаш. — Мы связались с вами не из-за Джамиля. По нашему курсу идёт ещё один корабль — крупный, с бакарийской сигнатурой и двигателями на азме. При этом он использует какую-то технологию, чтобы оставаться невидимым для наших сенсоров. Несколько раз мы засекли его тепловой след, а только что буквально в него влетели.

— Я не понимаю, о каком корабле идёт речь, — сказала Айша.

— Да всё ты понимаешь, адыр елдыш! — влез Насир. — У нас времени мало, хорош уже скандраам нам впаривать! Твой корабль? Если ты нам всё не объяснишь…

— Капитан, я разговариваю не с этим человеком! — зазвенел металлический голос Айши. — Почему он говорит?

Томаш поднял ладонь, и Насир, недовольно поморщившись, отвернулся от проектора.

— Извините, — сказал Томаш. — Но вопрос всё же вертится на языке, кто бы его ни задавал. Это ваш корабль?

— Томаш, — кожа на лбу у Айши треснула, — мне кажется, вы не понимаете сложившейся ситуации. Гражданские полёты на Бакаре приостановлены, и все корабли по факту перешли в распоряжение вэкаэс. Так у нас работает военное положение. Всех моих связей едва хватило на то, чтобы обеспечить вам разрешение на взлёт. Но у вас — литийский корабль, и для вас сделали исключение.