Страх звёзд

— Хорошо, они не полные бахулы. Но никаких свидетельств того, что они специально держатся рядом с нами, а не летят своим курсом, у нас нет. Расчёты ничего не показывают. Видно только, что корабль идёт на азме и чередует дрейф с ускорением.

— Ладно, — зевнул Насир. — Положим, ты прав, и у Мойши есть конкуренты. На какой-то херзац им её грузовоз потребовался. А может, и не её вовсе. Чего делать-то будем? Повздыхаем и дальше пойдём?

— Пойдём, — сказал Томаш. — Конечно, пойдём. Вопрос, с какой скоростью.

— В смысле? — не сообразил Насир.

— Насик, ты иди полежи, — улыбнулась Лада, вылезая из ложемента. — Твоей головушке сегодня и так слишком много досталось.

— Поняла, что я хочу сделать? — подмигнул ей Томаш.

— А чего тут не понять? Скорость набрать можно. Ничем себя не выдаём. Решили огоньку поддать, на торжественный обед опаздываем. К тому же они не знают, какой у нас полётный план, да и сами ускоряются постоянно. Гильзы, конечно, жалко, но у нас их с избытком.

— Э-э-э, — протянул Насир, поправляя на голове бинт. — Вы уверены, что это хорошая идея?

— А что не так? — развёл руками Томаш. — Ты, кстати, как себя чувствуешь? Выдержишь несколько импульсов?

— О себе лучше подумай! — огрызнулся Насир. — Ещё бы я несколько импульсов не выдержал! Она вон, — он показал скрюченным пальцем на Ладу, — в меня столько наркоты влила, что могу хоть без компенсаторов летать. Но какой в этом смысл? Мы же не знаем, как быстро они идут! Как ускоряться будем?

— Мы же не собираемся наши скорости синхронизировать. Сделаем импульсов пять-шесть, и посмотрим.

— Пять елдышей сейчас — это ещё пять при торможении!

— Гильзы есть, — сказала Лада. — Второй раз подобные выкрутасы мы устраивать не будем, но сейчас можно попробовать. Ничего другого мы всё равно не придумали.

— Классный херзац вы творите! Мало вам с этим бешеным тараканом было проблем, теперь будем за невидимым кораблём гоняться?

— Всё равно же делать нечего, — сказал Томаш.

* * *

Джамиля вывели, точно заключённого, из каюты и усадили в ложемент. Он поначалу молчал, как смертник, которого отправили на последнюю в жизни прогулку по тюремному двору, но, когда Томаш стал привязывать его ремнями, не выдержал и затараторил:

— Это зачем? Это для чего? Мы что, уже прилетели?

— Ещё нет, — сказал Томаш. — Плановое ускорение. Или, скорее, — он улыбнулся, — внеплановое.

— Опять! Я не выдержу!

Томаш молча забрался в свой ложемент.

— Все готовы? — спросила Лада.

— Готовы, — отозвался Томаш.

Насир включил обратный отсчёт.

— Перерыв между припадками ставить как обычно, аотар? Сто секунд?

— Я после каждого импульса буду в вирт заглядывать, так что давай вручную.

— Как скажешь. Хотя смысл туда лезть каждый раз?

— Я всё же… — начал Томаш.

Он не договорил. Рубка содрогнулась в конвульсиях, и тут же в уши врезался пронзительный скрежет. Казалось, их запечатали внутри жестяной банки, и кто-то проворно вскрывает её консервным ножом. Томаш вцепился в подлокотники. Его вжимало в ложемент, как во время безумных виражей. Раньше импульсы давались ему куда легче. Джамиль что-то вопил, и это странным образом действовало успокаивающе.

Когда тряска улеглась, Томаш жадно вздохнул — как мертвец, которого медики вернули с того света.

— Жестковато было на сей раз, — пожаловался он.

— Всё как обычно, — сказал Насир. — Обычный припадок. Ты в вирт заходишь?

— Захожу…

Томаш прилепил на висок кадол. Его тут же затянуло в чёрный водоворот и понесло навстречу фальшивым звёздам. На фоне угольной темноты распускался кошмарный огненный цветок — тепловой след после взрыва топливной гильзы. Багровые лепестки извивались, как солнечные протуберанцы. Казалось, в самой ткани пространства прорезалась дыра, из которой бьёт ключом кипящая магма. Но ничего, кроме этой роскошной виртуальной постановки, Томаш не видел.

Он вынырнул из звёздного водоворота.

— Пусто. — Томаш содрал кадол. — Продолжаем дальше.

— Бхагат, ничего и не будет. Кого ты там увидеть ожидал? Но ты у нас аотар, так что…

— Пять импульсов, — сказала Лада. — Потом прекращаем. Пять импульсов мы можем себе позволить.

— Да я чего, спорю разве? — проворчал Насир.

Он включил обратный отсчёт.

— Что вы хотите найти? — Джамиль посмотрел на Томаша измученным взглядом — можно было подумать, что все эти бесчеловечные импульсы, от которых лопаются коронарные сосуды, были затеяны лишь для того, чтобы доставить ему побольше страданий. — Что вы вообще делаете?

— Мы набираем скорость, идаам, — сказал Томаш. — Придётся потерпеть небольшие перегрузки.

Небольшие. Он судорожно вцепился в подлокотники, подготовившись к вышибающей дух тряске. Грудную клетку тут же сдавило стальными тисками, перед глазами всё померкло, и Томаш на пару секунд потерял сознание. Привёл его в себя громкий голос Насира:

— Ныряешь?

— Да, да, я сейчас…

Кадол чуть выпал у него из руки.

Тяжёлая липкая темнота. У Томаша выбили опору из-под ног, и он кубарем покатился в удушливый мрак, рассечённый багровыми всполохами от смоделированного взрыва.

В вирте ничего не изменилось. Они по-прежнему летели в оглушительной пустоте, как последний корабль во вселенной.