Страх звёзд

Томаш устремился вперёд — и спустя пару секунд непроглядная темнота смела мощной волной последние капли света. Томаш оказался там, где никогда не появлялись обычные рейсовые корабли — а тем более, старенькая трещащая по швам тарка. На таком расстоянии уцелевшие сенсоры работали уже на пределе, и Томаш плавал внутри только что народившегося, ещё не успевшего обрести осязаемую плотность пространства, за миллиарды лет до сотворения звёзд. Он понимал, что это — лишь технические ограничения вирта, но никак не мог избавиться от чувства, что они летят прямиком в самое сердце великого ничто, где распадается на гаснущие искры любая материя.

Это вселяло страх. Такой же страх Томаш испытывал во время кошмара, когда падал навстречу собственной смерти.

Он выключил вирт.

Комната медленно проявилась на сетчатке его глаз, точно изображение на голографическом экране. Насир уже успел проснуться и лежал в ложементе, лениво позёвывая.

— Спишь на посту? — спросил Томаш.

— Да всего-то на минутку глаза прикрыл, — пробурчал Насир. — Всё равно ж на сенсорах елдыш один! Пустота!

— А чего ты хотел?

— Да ничего я не хотел, херзац его так! Никогда за пределы сектора не летал, жутко тут.

— Никто из нас не летал.

Томаш отодрал яростно вцепившийся ему в висок кадол, поморщившись от боли.

— Лада спать пошла?

— Ага. Недавно вроде.

— Ты тоже иди, если хочешь. Или выспался уже?

Насир что-то проворчал в ответ.

— Нельзя так, — покачал головой Томаш. — Если чувствуешь, что устал, иди да спи. А то я ушёл, Лада ушла, ты заснул. Получается, все спят на корабле.

Томаш вывел на экран технический отчёт и запустил симуляцию двадцати импульсов на торможение со стандартным интервалом в сто секунд.

— Полная хараза, согласен. Хорошо вроде всё было, я бодрый, адыр елдыш, а тут на секунду глаза прикрыл — и на тебе, херзац матерах!

— Хватит уже выражаться. От твоих херзацев башка трещит!

На экране высветились результаты симуляции — критических повреждений не обнаружено. Томаш хотел запустить расчёт ещё пары десятков импульсов, но остановился — его палец нерешительно завис над кнопкой.

— Ты симуляцию опять делаешь? — спросил Насир. — Зачем? Чего изменилось-то?

Томаш отключил терминал и откинулся в ложементе.

— Надеюсь, что ничего. — Он разглядывал покорёженные панели на потолке. — Просто я тут немного подумал…

— По поводу?

— По поводу этих двенадцати миллионов. Соблазнительно, конечно. Но мне начинает казаться, что Лада на самом деле права.

— Да ладно! — вытаращился на него Насир. — Никогда бы не поверил! Я, аотар, тебя вообще…

Раздался торопливый музыкальный сигнал — как зачин новомодной песни из двух нот, — и Томаш вздрогнул. На центральном экране расцвёл искристый букет с радостным извещением: «Получена шифрограмма».

— Айша, что ли?

— А кто же ещё? — фыркнул Насир.

— Вовремя.

В этот момент над головой что-то затрещало, и Насир испуганно вздрогнул, втянув голову в плечи. Казалось, сейчас с потолка снова полетят вырванные с мясом панели.

— Это что за херзац?

— Херзац, как ты говоришь, полный, — сказал Томаш. — Устал наш кораблик. Смертельно устал.

* * *

Лада выглядела больной — её короткие чёрные волосы слиплись от пота, а под глазами пролегали глубокие тени. Пару часов отдыха лишили её последних сил. Но она пронзила Томаша таким ледяным взглядом, что у него похолодело в груди.

— Надеюсь, у вас была хорошая причина, мальчики, чтобы меня будить.

— Пришёл ответ от Айши, — сказал Томаш. — Вместе с кодом на разблокировку. Так что мы…

— Что? — Лада вздёрнула брови. — Уже? — Она присела на подлокотник ложемента. — Сколько же я проспала? Такое ощущение, что на пару минут отрубилась!

— Ла таклак, — сказал Насир, — можешь ещё хоть день спать! У нас разговор в принципе короткий. Туда-сюда — и снова в кроватку!

— Короткий, значит? Мы же вроде обсудить что-то хотели? Я так понимаю, сейчас мне будет прочитана нравоучительная лекция о том, что без двенадцати миллионов Айши мы — никто, звать нас — никак, и…

— Вообще-то нет, — сказал Томаш. — Мы тут посовещались и решили, что ты права, и продолжать нашу миссию сейчас было бы неразумно. Корабль в ужасном состоянии, доверия Айше тоже нет. Колонии — это лучшее, что у нас есть.

Лада уставилась на него, наморщив лоб.

— С тобой всё в порядке, Томаш? Или это розыгрыш какой-то?

— Никакого розыгрыша. Слишком серьёзная тема, чтобы шутки шутить.

— А как же твои двенадцать миллионов? И это нытье про тесноту и вонь на колониях?

— К тесноте нам не привыкать. Хоть в живых останемся.

— Ты тоже с этим согласен? — Лада повернулась к Насиру. — Я не понимаю чего-то. Что произошло?

— Сомневаемся мы, что этот херзац раздолбанный долго протянет. Обидно до хара, но чего поделать? Рисковать не хочется. Да и шармута наша наверняка что-то задумала! Лакра, ни лакра — а в итоге всё равно елдыш получим, а не двенадцать миллионов!

— Достойная речь, Насир! — Лада с наигранным уважением качнула головой. — Слова не мальчика, а мужа! И трезвого к тому же!

— Ахлас, женщина!

— Или ты под его дудку пляшешь? — Она кивнула в сторону Томаша. — Что произошло, пока я спала? Говорите! Опять невидимка объявился?