Страх звёзд

— Альхам дулила! — крикнул Насир.

Его голос резко оборвался, как захлебнувшийся крик, и Томаша оглушила чёрная тишина. Исчезло даже надсадное дыхание, к которому он успел привыкнуть. Ему захотелось повернуться, посмотреть, что происходит, но его тут же, как магнитом, потянуло к соседнему ложементу. Томаш едва успел ухватиться за свисающий ремень.

Через секунду всё прекратилось.

— Ла таклак! — прорезался голос Насира. — Нормально всё! Красота! Мягко идём!

— Меня уводит в сторону, — сказал Томаш.

— Есть небольшое смещение. Нахайдык, сейчас скорректируем.

Насир отключился, и вновь на уши стала давить тишина. Томаш даже заскучал по хриплому дыханию.

Больше минуты никто не говорил ни слова.

— Курс скорректирован, — сообщил Насир. — Даю следующий залп. Готовьтесь.

— Давай только без драматичных выкриков обойдёмся, — сказала Лада.

Насир не ответил. Через несколько секунд он начал считать.

Томаш посмотрел на Фён. Теперь она тоже держалась обеими руками за свисающие с ложемента ремни. На стене перед глазами плясали цветные тени — отражения пылающей на терминалах гирлянды огней.

На сей раз Томаш почти ничего не почувствовал — он понял, что всё прекратилось, лишь когда Насир удовлетворённо проскрежетал в интерком:

— Красота! Вообще идеально!

— Надо диагностику провести, — сказал Томаш. — Мы ни черта не слышим в скафандрах этих!

— Ла таклак, отчётов о повреждениях нет.

— А их никогда нет, — сказал Томаш, поднимаясь.

Он сел на четвереньки перед терминалом и включил диагностический режим.

— Да чего ты дёргаешься? Диагностика ни хара не показывает!

Компьютер завис на несколько секунд и вывел на экран залитую аварийным светом картинку — корабль в продольном сечении, весь корпус которого мерцает и светится так, словно раскалился до состояния плазмы.

Томаш от удивления приоткрыл рот.

Из голограммы корабля, как из освежёванного трупа, торчало множество тонких игл с пульсирующими иконками. Томаш коснулся одной из них, и на экран посыпались истошные предупреждения — «критическое структурное нарушение», «угроза разгерметизации».

На лбу у Томаша выступил пот.

Весь корабль светился красным — на «Припадке» не оставалось ни одного живого места.

Томаш выругался в отключённый интерком.

Он поднял голову — никто не обращал на него внимания. Джамиль и Фён сидели к нему спиной, Лада и Насир тоже не смотрели на его экран.

— Оклемалась диагностика, — прошептал Томаш, ни к кому не обращаясь.

И отключил экран.

— Так чего? — послышался голос Насира. — Продолжаем?

— Продолжаем, — сказал Томаш в интерком и уселся спиной к терминалу. — Раз новых повреждений нет…

Насир завёл обратный отчёт. Томаш ухватился за ремни и закрыл глаза. Он никогда не верил в бога, но если бы знал хоть одну молитву, то обязательно бы её прочитал.

— Альхам дулила! — неожиданно для самого себя крикнул он — и его тут же швырнуло на Джамиля.

Раздался крик. Джамиля приложило о стену — тот задёргал руками, пытаясь зацепиться за поручни, но тут же обмяк, обречённо свесив голову. Томаш врезался в его бесчувственное тело и непроизвольно обхватил за плечи. Их закрутило волчком и отбросило на терминал. В глаза ударила распустившаяся огненным цветком голограмма, всё вокруг затянуло маревом из мельтешащих огней. Прорезались чьи-то надсадные крики, но Томаш ничего не смог разобрать. Он успел ухватиться за ложемент, однако Джамиля не удержал, и тот полетел, безжизненно раскинув руки, прямиком на центральный терминал.

— Адыр елдыш! — задребезжал интерком.

Тряска сошла на нет — корабль приходил в себя после припадка. Томаш открыл забрало шлема — воздуха почему-то не хватало. Насир вцепился в Джамиля, как во время судорожного сражения в невесомости, и барахтался с ним под потолком. В уши ударил чей-то хрип.

— Насир! — крикнул Томаш в интерком. — Что у вас? Отпусти его!

— Скафандры сцепились, адыр его елдыш!

Насир наконец освободился от Джамиля и склонился над терминалом, нырнув с головой в брызжущую яркими цветами голограмму. Джамиль пришёл в чувство и медленно, как больной, стал перебираться на своё место.

Воздух, словно венозная кровь, отдавал металлом. Томаш опустил забрало.

— Неплохо нас потрясло в этот раз, — защекотал уши негромкий голос Фён.

— Отчётов о повреждениях как обычно нет, — сообщил Насир.

— Томаш, — сказала Лада, — давай-ка полную диагностику.

— А смысл? Насир правильно сказал, она толком не показывает ничего.

— Не покажет, так не покажет. Хоть развлечёмся.

Томаш перебрался к своему терминалу. Он открыл диагностический режим, но рука его зависла над клавиатурой.

— Два импульса осталось сделать, — сказал Насир. — Остальное выровняем маневровыми. Ещё два припадка нашему «Припадку» осталось продержаться.

— Дай-то бог, — сказала Фён.

— Томаш! — не унималась Лада. — Где диагностика?

— Диагностика, так диагностика, — сказал Томаш и нажал на кнопку.

Он вывел результаты на главный экран. Посреди рубки заискрилась огромная голограмма корабля — спокойного зелёного цвета, с ровно светящимися контурами несущих конструкций, без единого красного огонька.