Страна Арманьяк. Корсар.

ГЛАВА 7

Матильда…

Она прибилась к нашей наемной банде рутьеров, где-то на просторах Великой Римской империи, еще до компании при Нейсе. Сейчас даже и не упомню где… Со временем сблизилась со мной и перешла в разряд походно-полевой жены, а затем, как-то незаметно, смогла заполучить в свои руки кусочек моего сердца. А в итоге, стала матерью детей бастарда Жана VI конта Арманьяка и самым дорогим для него человеком. А вот законной женой стать не успела. Впрочем, и не могла…

Я всегда удивлялся тому, как Мати естественно смотрелась во всех своих ипостасях. Будучи маркитанткой, она не покладая рук обстирывала наемников, не пугалась и не чуралась крепкого словца и вполне уверенно обирала трупы на поле боя. Став походно-походно полевой женой, она искусно окружала меня столь необходимым для солдата уютом, ни на каплю не преступая пределы дозволенного, но, тем не менее, столь же искусно и уверенно, использовала преимущества своего нового положения. Перейдя в разряд жены и госпожи, пусть даже неформальной, Матильда уже ничем не отличалась от дворянок, и даже самый внимательный знаток нравов, не смог бы ее причислить к простолюдинке.

При этом она никогда у меня ничего не просила, умея поставить дело так, что я сам все давал…

Я неожиданно почувствовал резкую боль в ладони и обнаружил, что сжимаю в кулаке небольшой золотой медальон, до крови врезавшийся своими острыми углами в кожу.

Медальон… Раньше я его не видел, а нашел совершенно случайно, когда съедаемый тоской просматривал личные вещи Матильды. Медальон скрывал в себе миниатюрный портрет очень красивой женщины, несомненно, дворянки, облаченной в строгий старинный наряд. И эта женщина на портрете была почти копией Матильды. Как понять эту загадку я не знаю, могу только подозревать, что… что…

— Дьявол и преисподняя!!! — позади меня раздался рев Логана и грохот посуды. — Определенно, я отказываюсь вас понимать, ваше сиятельство!..

Я обернулся и увидел, как скотт разъяренно дырявит кинжалом серебряное блюдо с паштетом.

Тук убедился, что я обратил на него внимание и зло прошипел:

— Думаю, нам самое время объясниться, монсьор…

Луиджи и Пьетро, привлеченные шумом, показались в каюте и мгновенно оценив обстановку, исчезли. Парни на диво сообразительные и, скорее всего, стали на стражу подле двери, дабы не пропускать визитеров, нежеланных во время разборок господ.

— Говори… — я присел на скамью напротив него и спокойно отхлебнул сидра из кубка.

Логан повысил на меня голос впервые за все время наших отношений, но с недавних пор, я ждал этого. И никак не собираюсь пресекать этот демарш. Тук имеет на него право; как благородный кабальеро, как мой вассал и просто как мой друг.

— Сир… — шотландец старался говорить спокойно, но все равно, ярость и дикое недовольство прослеживались в каждом его слове. — Я хочу знать, почему вы отдали эту сволочь в инквизицию, вместо того чтобы отправить его в ад своей рукой. Мало того! — скотт не сдержался и двинул кулаком по столу, заставив разлететься по сторонам посуду. — Мало того, вы не дали сделать это мне! Черт побери, это мать ваших детей, да что там, эта женщина стала для меня как мать! А вы…

Логан замолчал, горько улыбнулся и твердо отчеканил:

— Сир, я служил вам верой и правдой, был с вами в жизни и на грани смерти, поэтому имею право знать…

— Имеешь…

— В таком случае, я слушаю вас… — Тук закаменел лицом. Он уже влил в себя неимоверное количество вина, но выглядел абсолютно трезвым.

— Для начала, я послушаю тебя. Яви мне свои соображения, по поводу такого моего поступка.

— Нет у меня соображений… — угрюмо буркнул Логан. — Я только знаю, что тот человек, которого я встретил в лесу подле Лектура и с которым прошел долгий путь, ведомый его доблестью, отвагой и благородством, так бы не поступил.

— Ой ли, братец, ой ли… — я искренне вздохнул. Вот ни на каплю не поменялся Логан. Хитрый и расчетливый, отъявленный храбрец, буйный кутила и рубака, верный мне до мозга костей, всем хорош, а вот дальше своего носа не видит и видеть не хочет. Но тут уже ничего не поделаешь…

— Что вы этим хотите сказать, сир?.. — настороженно поинтересовался скотт.

— Если ты думаешь, что я размяк и смалодушничал…

— Нет, но!.. — вскинулся Логан.

— Меня слушай!.. — я процедил эти слова прямо ему в лицо. — И запомни, брошенное по глупости слово, уже можно и не вернуть. Кто убил мою жену и собирался убить моих детей? Отвечать!

— Корнелиус же, иуда, лжеавгустинец, еретик, сволочь, гореть ему в аду… — быстро перечислил Тук.

— Зачем он это сделал?

— Его наняли… — еще секунду назад пылающая праведным гневом физиономия шотландца, стала отображать ожесточенный мыслительный процесс. — За деньги…

— Кто?

— Некий португалец Альфонс, но оный… оный… — в замешательстве пробормотал скотт. — Ваше сиятельство… ваше…

— Ты думаешь, этот Альфонс настоящий заказчик?

— Нет… думаю, нет… — на лице шотландца начало проявляться виноватое выражение.