Страна городов

— Странные твои, эти пришельцы…. Ты знаешь, у меня в караване есть такие же странные люди — с год назад к каравану, еще у берегов Великого Моря, прибились два человека. Странные — странно одеты. Один — громадный как…. Как медведь, а другой — невысокий, но очень сильный боец! Мы нашли их у берегов Моря, они жили в шалаше, и охотились каменными копьями на тюленей и рыбу. Большой и старший из них говорил, что может тоже делать разные вещи, если ему дать металл, и знает где найти эту, как ее — руду. Предлагал мне ему с товарищем помочь в этом — но я не согласился. Нам это ни к чему, знаешь сам. Если все возьмутся лить металл, зачем тогда мое племя? Просто разрешил им идти с караваном, помогать в дороге, и если они найдут людей своего племени, то — останутся, а если нет — то они не обуза для меня и моих людей, пусть живут с нами, но по нашим обычаям. Может быть, твои пришельцы и мои — одного племени? Я пошлю за ними, приглашу с собой — как думаешь, ваш вождь согласится побеседовать с ними? Глядишь, за то, что приютил соплеменников, он мне уступит в обмене…

Караванщик не водил бы своих караванов, если бы не умел находить выгоду повсюду.

* * *

Мне с утра было как-то беспокойно — ощущение, что ожидается чего то этакое, не покидало. Казалось бы — начало налаживаться взаимодействие с местной властью. Пусть я встал во главе города — но это не надолго, для меня и ребят было важнее сохранить влияние, а не забрать в свои руки бразды правления. Нужно показать, как можно жить — и жизнь наладится, если она устраивает большинство. Я не строил утопических иллюзий на построение некоего государства в чистом виде — общественное сознание — если его можно так назвать — до этого, понятно, не доросло, и я четко помнил — что высший по отношению к каменному веку этап общественного развития — рабовладельческое общество. Типа: «Да здравствует рабовладельческий строй — светлое будущее человечества — лозунг на палеолитической пещере». Этого хотелось бы избежать, как и отрыжек феодальной системы, в нашей стране принявшей особо уродливые формы, и мало отличавшейся к моменту отмены крепостного строя от рабства — с порками на конюшнях и продажей семей порознь, системой барщины и прочими «прелестями быта».

Меня, мягко говоря, удивляет, когда историки нашего времени идеализируют средневековье и готовы чуть не со слезами на глазах возносить дифирамбы батюшке барину — дворянину с особыми понятиями о чести и достоинстве, наделяя его небывалыми нравственными качествами и делая отцом и народным печальником, пекущемся денно и нощно о своих крестьянах. А на конюшню отправиться за недоимку в семь копеек оброка не желаете ли, господа поборники пасторального средневековья, буде направленными туда тем самым батюшкой барином с высокой дворянской честью и образованностью? Он-то, батюшка за людей Ивашек и Микишек не считал, а девок ивашко-микишкинских пользовал по своему усмотрению. Или в ту пору все были барами, а холопов как бы и не было? Забавно, знаете ли, что в стране победившего крестьянства и рабочих в наши времена — куда не кинь палкой, попадешь, минимум, в особу чуть не княжеского происхождения. Но я не о том. Просто пока на вопрос — как избежать рабства и феодальной системы ответа не находилось. Разве что — скакнуть из первобытного коммунизма прямо в коммунизм, о котором мечтали социалисты утописты. Хотя там тоже не все в порядке — взять хоть ту же Утопию. Во главе государства Томас Мор ставил «мудрого» монарха, допуская для чёрных работ рабов. Рабство в коммунистической упаковке — каково? Было, было, и это было, ничего нет нового под луной, говорил мудрый старик Екклезиаст — колхозники со справками из пятидесятых нашего столетия и нашей России — СССР, вот они.

У нас заработал некий прообраз рынка, пункт обмена давал возможность поменять без хлопот разные вещи на единый эквивалент обмена. Стали со скрипом развиваться ремесло и первые здравпункты — называйте их хоть храмами богини Гигиены — а по сути это были бани русского типа, соединенные с медпунктом и родильным отделением. Заведения такие набирали бешенную популярность, особенно у женщин — как женский клуб, а называйте их как хотите — суть не изменится. Только за первый месяц после совета их построили три штуки — два в километрах двадцати от Аркаима, а один — рядом с торговой площадью, у реки.