Страна огромных следов

Мы опустились на поляну с высохшей травой и увидели, как при нашем появлении быстро заскользили в разные стороны длинные желтые змеи. И посему мы углубились в лес с тревогой, следуя за Даалу, который прокладывал дорогу своим острым мачете. Мы шли под плотным куполом ветвей, где царила влажная, одуряющая жара, с трудом передвигаясь по скользкой и черной почве. Мы беспрестанно отмахивались от гнуса, гудящие тучи которого яростно набрасывались на нас. За своей спиной я слышал усталое дыхание Дега. Когда же, обливаясь потом, мы добрались до вершины холма, он раздраженно закричал:

— Проклятые насекомые! Забираются прямо под кожу! — Он провел рукой по своему влажному лицу и показал мне ладонь — она была черная от раздавленных комаров. — Смотрите, Мартин, видите, что делается! Нет, не могу больше. Это выше моих сил! Не могу — простонал он, с мольбой глядя на меня, губы его дрожали. — Мартин, — тихо добавил он неожиданно упавшим голосом, — у меня больше нет терпения… Это… невыносимо…

— Держитесь, Дег, я тоже устал… Это первое наше тяжелое испытание.

— Это джунгли, — усмехнулся Куба.

— Конечно, джунгли, но мы привыкнем.

Дег нервно засмеялся. Резко кивнув в сторону небольшой, усеянной серыми камнями зеленой долины, что расстилалась у наших ног, он с горечью произнес:

— Вы считаете, мы привыкнем к этому, Мартин? Привыкнем бродить вот так… без всякого смысла?

Я не ответил. Он был прав, что я мог возразить ему! Мы с Дегом немного постояли на вершине холма, чтобы отдышаться, а Куба и Даалу начали спускаться вниз, в долину. Солнце жгло немилосердно, но на солнцепеке по крайней мере не было насекомых. Я взял бинокль и внимательно осмотрел все вокруг. Глупо, конечно. Чертовски глупо и нелепо.

— О'кей, Дег, побродим немножко, пусть даже без всякого смысла, сделаем все, что в наших силах… Постарайся не падать духом, подкрепись чем-нибудь, глотни воды… Ничего другого не остается. Мы же не можем бросить все и вернуться, едва начав поиски.

Не глядя на меня, он кивнул:

— Да, конечно, вы правы. Трудно рассчитывать, что мы сразу же найдем то, что ищем… Согласен, Мартин, поищем еще… сегодня, завтра, послезавтра. Но в конце концов…

— Мартин! — позвал меня Куба. Его голос звучал взволнованно и звонко. Я еще ни разу не слышал его таким. Колокольчики тревоги загремели в моей голове. Я стремительно обернулся и увидел Кубу метрах в двухстах возле кустарника. Даалу стоял рядом, пригнувшись над чем-то.

— В чем дело. Куба? — спросил я. Он продолжал что-то рассматривать.

— Идите! Идите взгляните.

Глава 11. ЖИВАРИЯ В ОГНЕ

Мы бросились к ним. Куба показал на кустарник.

— Взгляните! — повторил он. Я наклонился, и колокольчики тревоги зазвонили в моей голове еще сильнее.

— Что за черт? — удивился я в свой черед.

Куба медленно проговорил:

— Ягуар. Вернее, был когда-то ягуаром.

— Но кто же мог так расправиться с ним? — Я поднялся.

— Никто из зверей не в силах раскроить ягуара одним ударом, — нахмурился Куба. Потом он заговорил с Даалу, тот закрыл глаза и что-то зашептал в ответ.

— Что ж, допустим, — сказал я, — никто не в силах раскроить ягуара одним ударом, но ведь кто-то же это сделал.

Вокруг стояла какая-то неправдоподобная тишина. Казалось, джунгли притаились и не решались издать ни звука. Я снова присел на корточки и принялся внимательно рассматривать объеденный муравьями остов животного. Ягуар был очень ровно распорот пополам. На его шкуре, сухой и твердой, был только один единственный глубокий и страшный разрез — от горла до живота. Тот, кто убил ягуара, обладал чудовищной силой.

— Существует ли вообще животное, способное нанести такой удар? Другой ягуар, может быть? — спросил Дег после долгого молчания.

— Не знаю, Дег, но будь здесь другой ягуар, видны были бы следы борьбы, каждый коготь оставил бы свой след, не так ли. Куба?

Он согласился.

— Это сделано одним ударом, — сказал он.

— В таком случае какой-нибудь охотник?

— Не думаю, — проворчал Куба, — во всяком случае, это был не индеец. Он вырвал бы у него зубы. Зубы ягуара — это амулет. Но кто же тогда?… — За глухим спокойствием его голоса я ощутил любопытство, недоумение, изумление. Я осмотрел череп животного, на котором там и тут оставались обрывки кожи. В оскаленной пасти белели целые зубы, все до единого.

— Спросите Даалу, не чувствует ли он здесь какой-нибудь особый запах, — попросил я, желая проверить неожиданно мелькнувшую догадку. Куба поговорил с ним, индеец наклонился к скелету и принялся обнюхивать его, широко раздувая ноздри. Он это довольно долго, наверное, с полминуты, выпрямился и что-то сказал.

— Нет, — перевел его слова Куба, — животное сдохло уже давно. Муравьи хорошо очистили скелет, видите? Остался только муравьиный запах.?

— Муравьиный запах… — размышлял я. Меня не покидало странное беспокойство. — Ладно, — сказал я, подумав немного, — что же, пойдем дальше. Осмотрим местность?

Спускаясь по склону, поросшему кустарником, все молчали.