Страница найдена

Среди оштрафованных за нарушение статьи 6.21 КоАП РФ несовершеннолетних пока нет. Однако это не значит, что закон не влияет на жизнь подростков напрямую. Самый громкий пример такого влияния: в Брянской области в конце 2013-го на контроль в комиссии по делам несовершеннолетних поставили ученицу М., не скрывающую, что она лесбиянка. Комиссия провела проверку, вызывала школьников, чтобы поговорить, не растлила ли их М. В бумаге о том, что девушку поставили на контроль, названа такая причина: «В ходе профилактической работы было выявлено, что ученица девятого класса пропагандирует нетрадиционные сексуальные отношения среди несовершеннолетних». Каким образом? М. «открыто признает себя лицом нетрадиционной ориентации»… Правда, когда поднялся шум в СМИ и дело дошло до областной прокуратуры, девочку с контроля все-таки сняли103.

Примеров косвенного влияния в разы больше. На вопрос «Знаете ли вы о том, что летом 2013 года вступил в силу закон, запрещающий пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних?» положительно ответили 91,2% (2014) и 85,7% (2016) опрошенных. На вопрос «Повлиял ли закон на вас лично?» ответили «да» 18,2% (2014) и 16,1% (2016) подростков. С одной стороны, не так уж и много. С другой – последствия оказались в основном отрицательные. К положительным (и то с натяжкой) можно отнести ответы наподобие «Появился еще один стимул отлично учиться и уехать за границу», «Я заинтересовался политикой, стал политически активен», «Я задумалась о том, чтобы стать ЛГБТ-активисткой». Отрицательные можно разделить на несколько групп.

1. Общество стало заметно гомофобнее

Мария, 17 лет (Екатеринбург):

– Гомофобы теперь считают закон своим главным аргументищем. Ну да, теперь, можно сказать, я стала нелегалкой. Сейчас у ненавистников есть на что ссылаться, если я решу в общественном месте пообниматься с девушкой.

Богдан, 16 лет (Арзамас):

– Наверное, закон в определенной мере влияет на всех ЛГБТ-детей. Негативное отношение к огромной социальной группе растет в том числе и благодаря ему.

Космос Георгиевич, 17 лет (Челябинск):

– В обществе стало больше убежденности в том, что все, что отличается от понятий «традиционной» любви, мерзко, греховно и непотребно, что это надо держать подальше от «нормальных» людей. Многим стало легче оправдывать свою гомофобию ее законностью, они убедились в своей мнимой правоте.

Ивлина, 16 лет (Санкт-Петербург):

– Теперь я стала чаще слышать, что я извращенка, разница только в этом.

Таня, 17 лет (Белебей):

– Когда я рассказываю о том, что все мы равны, любовь для всех, что пол человека неважен, многие прикрываются этим законом, не желая выслушать.

Эйнар, 16 лет (Санкт-Петербург):

– По моим ощущениям, усилилась гомофобия в обществе: ЛГБТ стали рассматриваться как угроза для семей, построенных в соответствии с традиционными ценностями, угроза для российской культуры.

Шим Дарэ, 17 лет (Казань):

– Мне постоянно говорят и пишут, что я пропагандирую нетрадиционные сексуальные отношения. Хотя я бы и врагу не пожелала пережить тот период принятия себя, когда лучше врать себе, чем понимать, кто ты есть на самом деле.

2. Было труднее принять себя, усилилась самоцензура и страх (рассказывать о себе, проявлять чувства на публике)

Павел, 15 лет (Королев):

– Закон был подписан в 2013 году, когда мне было 12 лет, и это очень затруднило принятие себя. Я подумал: если такой закон появился, значит, ЛГБТ – это плохо. Я пытался себя исправить, обращался к религии, но ничего не вышло, получил только стрессы.

Сергей, 15 лет (Ростов-на-Дону):

– Я больше закрылся и теперь точно никому о себе не расскажу.

Ирина, 17 лет (Голицыно):

– Страх высказывать мнение публично, страх, что если ребенок чей-нибудь спросит меня однажды: «Я полюбил человека своего пола. Я неправильный?», а я скажу ему: «Ты нормальный, это нормально» – то меня оштрафуют, посадят, а может, и вовсе убьют-покалечат. Если после камин-аута я перестала бояться того, что МЕНЯ не примут, то после закона мне страшно, что я не смогу спокойно заявить о том, что принять НАС ВСЕХ – нормально.

Ларс, 16 лет (Москва):

– Можно говорить детям, что они уроды, но нельзя говорить, что они нормальные. А мне в 13 лет очень помогла бы психологическая поддержка.

Ф., 17 лет (Екатеринбург):

– Приходится контролировать, что, где и кому говоришь, потому что закон размытый и очень многие вещи могут посчитать пропагандой.

Анна, 16 лет (Москва):

– Вечный страх быть пойманной ни за что. Моя бывшая девушка боялась поцеловать меня или даже хотя бы взять за руку. За ЛГБТ-атрибутику я тоже могу понести наказание. И это так отвратительно – постоянно бояться из-за того, что кто-то не может понять.