Странная неожиданность

Таня ударила по наглым мордам кулаками сразу с двух рук. Счет стал 3:4 в нашу пользу, аспиды упали и встать не пытались. Емеля приложил только одного и только один раз. 2:4, паразит хрипел на полу. Я за это время сделал успевшего вскочить на ноги Косого ушкуйной мельницей: кулак левой руки снизу в челюсть; удар правой в раскрывшееся солнечное сплетение, или под дых, как это звал Матвей; еще раз правой (но можно и левой!) рукой ребром ладони по задней поверхности шеи согнувшегося ворога. Все! 1:4.

Длилось это все и у всех ровно секунду. Но оставшийся гаденыш, не обращая внимания на наш качественный и количественный перевес, бойко душил вервольфа. Я было сделал шаг в сторону распоясавшегося Кривого, желая помочь любимцу коней, но не успел. Татьяна мгновенно, как грозный ангел возмездия, огрела душителя по голове тяжелой кулачиной. Семь, восемь, девять, ножки в щегольских сапожках перестали дергаться, аут! 0:4. Наша взяла! Пять нокаутов за три секунды – редкое достижение в драке толпа на толпу. Лидером среди нас, конечно же, гляделась вышибала – завалить троих за этот период, это дорогого стоит!

– Изымаем кошели у этих гнид и ищем наворованное! – подал я очередную упрощенную интерпретацию большевисткого лозунга – экспроприация экспроприаторов – ворованное воруй!

Ободрали все что можно и нашли Олеговы вещи. Мужик приоделся и просто засиял, особенно в Таниных глазах-озерах. Потом я отобрал наиболее дорогие шмотки и сложил их в отдельный мешок. Денег мы набрали около 120 рублей в основном в дирхемах, динарах и солидах. В пересчете на киевские деньги это составляло 30 полновесных гривен – шесть килограммов серебра. Неплохой улов для одного вечера!

В общем, когда бандюганы отчухались от встречи с неожиданными гостями, имущества у них сильно поубавилось, обнищали они как-то. Я сидел и глядел как возится на полу, умащиваясь поудобнее, всякая киевская мразь.

И меня вдруг охватило такое ожесточение к людям, которые дня в этой жизни не отработали и привыкли жить за счет других, что я понял – не буду с ними договариваться, обсуждать степени нашей вины по местному уголовному кодексу – «Русской Правде», которую они явно изучили лучше любого Богуслава, показывать загримированный глаз Олега, ломать им пальцы.

Я их поубиваю. Но не как волхвы, – глянул и все умерли, а так, как это делают легальные целители 11 века – ведуны. После их игр в ласковые гляделки человек лишается воли и интеллекта. Это овощ, который будет жить долго, если его будут кормить и поить с ложки. Он уже никогда не расскажет, кто ему вынес такой приговор.

Жестоко? Да! Негуманно? Разумеется! Не гуманист я в отношении таких людей. И до сих пор считаю, что отмена смертной казни в моей стране – это уступка Западу и большая ошибка. В самой гуманной стране мира – США, где народ поголовно гуманист на гуманисте, убийц до сих пор волокут на электрический стул, и этим все довольны.

И этих нелюдей, которые самозабвенно впятером пинали Олега в промежность, хохоча при этом от радости, и прекрасно понимая, что ему после этого не выжить, оставлять в живых нельзя. Они ему дали несколько дней жизни, и я расщедрился так же. А если есть у этой погани любящие их люди, которые будут эти овощи и поить, и кормить, причем отнюдь не за счет безвинных налогоплательщиков, так пусть еще поживут. И я исполнил свой приговор.

– Ладно ребята, приглядите тут за ними, – попросил я своих бойцов. – Мне на двор надо выйти.

Подошел к калитке.

– Долгонько вы там, – пробурчала недовольно Оксана. – я уж тут двоих от калитки еле отогнала. А этот твой, говорить со мной вообще не хочет. (Ибо не любит болтунов и стукачек, подумалось мне.) И денег еще не видала! (А вот это вполне решаемо!)

Я отсыпал ночной бабочке пять полновесных дирхемов.

– Может еще какая служба есть? – спросила враз повеселевшая трудоголичка.

– Ты кого-нибудь из знакомых Косого или Кривого, близкоживущих бандитов знаешь?

– Да вон через двор Афоня Лапоть проживает, забегал недавно. Ответила, как ты велел!

– Хорошо. Сейчас мы все уйдем, а ты немного подождешь, и отправишься к Лаптю.

– Зачем это?

– Чтобы заработать еще пять рублей.

– О как! А чего надо сделать?

– Сказать, что Косой купил где-то две бутылки очень дешевой водки, и разбойники с нее очуднели – сидят и лежат на полу, разговаривать не хотят. Этой водки не осталось, другая вся хорошая.

– А то что Афонька этого видел? – кивок в сторону Венцеслава.

Яцек взбурлил, рука на мече, шаг вперед. Его! Самого его! Наследника польского престола! Дешевенькая киевская шлюха называет – этот!

Да, были и мы когда-то рысаками! – уважительно подумал я. Но не вовремя, ох как не вовремя!

– Яцек, вспомни свое обещание.

– Она не наша!

– А дело сегодня делает общее.

– Так за деньги!

– Хоть как, а делает.

Венцеслав сдулся и ушел жаловаться Горцу.

– Чего это он гордый такой? – пренебрежительно спросила Ксюха. – И не таких видали!