Странница (СИ)

Назвать путешествием их прогулку было трудно. Туризм. Причем для Лены крайне комфортабельный. Как Странницы ходят в одиночку? Она ведь не имела других забот, кроме как переставлять ноги, да еще ее заботливо спрашивали, не устала ли. А она научилась идти по полдня без привалов, ведь они не спешили, возникал какой-то ритм, они весело шагали по дорогам или лесным тропам, кто-то из мужчин отходил «в магазин» и возвращался с подстреленной птицей или пойманным зайцем, Маркус собирал травы и корни, потом мужчины натаскивали хвороста, приносили воду (эльфы додумались до ведра, сделанного из пропитанной чем-то кожи, не то чтоб совсем непромокаемой, но вот принесли воды из отдаленного ручья было можно, а в сложенном виде оно занимало совсем немного места), разводили костер и готовили еду. Нет, в этом Лена тоже участвовала: помешивала в котелке и снимала пробу. А в общем, каждому какое-то дело находилось, но Лене меньше всех. Если вода была поблизости, ей разрешали помыть посуду, если она настаивала. А самой главной обязанностью было вытаскивание колючек из шерсти Гару и чесание его за ушами. Ну уж заодно вечерами Лена и всего его вычесывала, так что пес имел крайне ухоженный вид. Кусочки он выпрашивал больше проформы ради, потому что легко обеспечивал себя пропитанием сам. Он ловил и ел мышей, птиц, всякую мелкую живность типа кроликов или сусликов, а у них клянчил хлеб или пряники. Или хоть что-нибудь, лишь бы из рук.

И все время один из эльфов был рядом. На охоту или на рыбалку могли отправиться шут и Милит, Маркус и Гарвин, но никогда Милит и Гарвин. Маг должен быть рядом с ней. Лена и не спорила. Ночами никто не дежурил: нужды не было, потому что эту функцию взял на себя тот, кому и положено, – Гару. Да и мужчины умели спать вполглаза, совершенно по-собачьи.

Больше всего Лена любила вечера. Они устраивались на ночлег еще до темноты, готовили ужин, ставили палатки (обе или одну), мылись, если имелось достаточно воды, причем мужчины охотно плескались даже в ледяном ручье, а Лене воду грели, хотя она тоже быстро привыкла к отсутствию бани. Конечно, хотелось помыться и основательно, и они непременно это делали, если решали остановиться на постоялом дворе или тем более в городской гостинице.

А самое хорошее начиналось после ужина, когда они просто сидели вокруг костра и разговаривали. Обо всем. Ни о чем. О главном в жизни и о всяких пустяках. Если ей становилось холодно, кто-то набрасывал ей на спину плащ прежде, чем она осознавала, что начинает мерзнуть. Если плащ не согревал, ее обнимали чьи-то руки, и не всегда это были руки шута, а если и это не помогало, то плащи имелись у всех, и постепенно Лена превращалась в капусту.

Далеко в кустики ее не пускали, зато отворачивались. Останавливаясь на берегах реки или озера, обязательно купались и давали искупаться ей, но за ней наблюдал только шут, а остальные занимались делами или бдили за прочими окрестностями, не пытаясь подглядывать. Даже Милит не пытался. А они ведь мужчины в возрасте, так сказать, активном…

Впрочем, они основательно оттянулись, попав на некий праздник вроде ночи перед Ивана Купала: разгул был тот еще, Лена не знала, куда глаза девать, а шут постоянно держал ее за руку, чтоб не умыкнули, а вот остальные не сопротивлялись, если вдруг местные красотки утягивали их в сторону от огромного костра. Потом это приключение еще долго служило предметом разговоров. В общем, мужчины в детали-то не вдавались, но праздник они сочли очень полезным и совершенно правильным. Шут не возражал, потому что он в конце концов тоже поддался соблазну и утащил Лену за деревья…

Лена, сама себе удивляясь, в этих разговорах тоже участвовала. Поддразнивала мужчин: кто ж их с ней-то гнал, могли бы спокойно оставаться в Тауларме, в окружении красавиц-эльфиек, а Милит начинал дурным голосом орать «папочка» и тянуть ручки к Маркусу, который все-таки поверил в намерения Арианы и предпринял активные действия… Вольность нравов!