Странное происшествие в сезон дождей

— Если бы я даже что-то задумала… Бред, конечно, но допустим… Стала бы я озвучивать свои планы в присутствии других людей? Тем самым навлекая на себя ненужные подозрения? Я же не дура…

— Нет, Магда, вы не дура. И размышляете вполне здраво. Вам не откажешь в ясности ума. И почему только все здесь твердят мне о каком-то помрачении, которое настигло вас как раз накануне убийства? А?

— Мне бы не хотелось это обсуждать…

— Придется. Также вам придется объяснить, что вы делали в кустах рядом с местом преступления. Где, собственно, вас и обнаружили. И мне хотелось бы, чтобы это объяснение было исчерпывающим.

— Я не помню, как оказалась там. Это исчерпывающий ответ?

— Ровно настолько, чтобы защелкнуть наручники на ваших запястьях. Попробуете еще раз?

— Боже мой… С самого начала все пошло ужасно. С первой минуты в этом доме мне хотелось покинуть его.

— Из-за бывшей пассии вашего мужа?

— Не только и не столько… С этим я бы еще могла справиться… Сам дом угнетал меня… Вы же видели весь этот антураж. Этих каменных истуканов, эти деревянные фигуры с раскрытыми ртами… Того и гляди всосут тебя, если не будешь осторожен. И знаете что? Они ведь меняют свое местоположение…

— Кто?

— Истуканы. И выражение лиц меняют тоже. Я наблюдала это каждый день.

— Вы преувеличиваете.

— Нисколько. Стоит лишь приблизиться к ним, как сразу начинаешь чувствовать: что-то не так. Возникает шум в ушах, какие-то неясные голоса…

— Голоса?

— Да. Я старалась не прислушиваться к ним, но… Они слишком навязчивы. Неприятны. Как насекомое, заползшее в ухо.

— И что же нашептывали вам эти голоса? Убить хозяйку каменных истуканов?

— Опять вы за свое! Они были неясными, эти голоса. Какое-то странное сочетание звуков. Ужас и тоска — вот что они вселяли. Я говорила об этом Тео. Но он посоветовал мне унять воображение.

— А кому-нибудь другому вы говорили?

— Не помню. Может быть. Все эти дни я была как в тумане.

— От алкогольных паров?

— Тео не хотел мне помочь. Он был глух к моим страданиям. Я не виню его… И все же… Он вел себя как последняя сволочь. Единственной, кто проявил участие, была эта забавная французская мадам, исследовательница пустынь. Кажется, на второй день нашего здесь пребывания она сказала, что я выгляжу неважно. А как можно выглядеть по-другому, если просыпаешься в одной постели с дохлятиной?

— Вы имеете в виду мужа?

— Я имею в виду мертвых рептилий. Ящериц. Я обнаружила их, сунув руку под подушку. Омерзительное ощущение. Теперь оказывается, что этот фокус проделала маленькая вонючка. Хозяйская дочь. Она третировала меня…

— Почему?

— Откуда же мне знать почему? Она достойная дочь своей матери. Здесь всё достойно хозяйки. Всё и все. Африканское кладбище и вся эта живность, кошки, собака… Вы ведь сами видели, что устроила здесь одна из кошек…

— Зато собака никому больше не угрожает. Вы всегда носите мужские рубашки?

— Нет, конечно.

— По-моему, в них жарковато. И они… как-то не по размеру.

— Они легкие и удобные, других Тео не признает. Весь мой запас чистых футболок неожиданно подошел к концу… Зато Тео прихватил сюда целый гардероб.

— Может, этих дохлых ящериц девчонка подбросила ему, а не вам? Может, ей не нравилось, что какой-то чужой дядька волочится за ее матерью?

— Может, но ящерицы валялись у меня под подушкой. Француженка посоветовала отнестись ко всему философски. Сказала, что это стихийное бедствие нужно просто пережить. И я была согласна пережить… и суку-хозяйку, и выходки ее дочери, и надменную физиономию ее сына, и… черт с ними… даже этих африканских уродов. Но по отдельности. А всех вместе… Это было чересчур. Особенно выкопанная из могил деревянная и каменная нечисть.

— Никому, кроме вас, она не досаждала? Никто больше не слышал голосов?

— Я не знаю. Тот молодой парень, приятель мужа хозяйки… он тоже выглядел подавленным. Он как будто все время к чему-то прислушивался.

— Вы говорили с ним об этом?