Странствия Шута

— В ту ночь, в ту ночь, они все убежали. Керф мог бы знать. Ему нравилась женщина в красном платье, страдал по ней, как дитя по мамке. Мы смеялись над ним. А он все время наблюдал за ней. Крался по кустам, когда они отходили.

Керф. Крохотный кусочек.

— Мальчик-волшебник и женщина, которая им командовала. Что с ними стало?

— Я не знаю. Это было безумие, драки, кровь. Может быть их убили. Может, они убежали, — он внезапно всхлипнул. — Я умру здесь, в Шести Герцогствах! И даже не вспомню, зачем сюда приехал!

Все случилось одновременно. Я услышал хрип лошади и ответный гомон коней у привязи. И крик вороны:

— Береги спину!

Мой закрытый Уит не смог предупредить меня. Старые тренировки позабылись. Никогда не оставляй врага за спиной. Я взрезал горло Ходжену и закрутился вниз и в сторону.

Старика я недооценил. Поработав руками над моей веревкой, он, должно быть, развязал ее, потому что украденный меч зазвенел надо мной. Влажные седые волосы раскиданы вокруг лица, зубы оскалены в ярости — у него был еще тот вид. Один из камней пращи рассек ему лоб, и глаз был залит кровью. Рубашка тоже окрасилась в красный. Против его меча у меня был только нож. Позади него я видел меч Верити, засыпанный снегом. Он хмыкнул, наши клинки слились в поцелуе, затем он оторвался, перевел дыхание и снова взмахнул мечом. Я парировал его, не без усилий, шагнул вперед, с силой махнул в его сторону лезвием и отскочил назад. Он улыбнулся и сделал шаг вперед. Я уже был готов умереть. Он чуть-чуть не дотянулся.

Я отступил, он усмехнулся и двинулся вперед. Эллик был стар, но его подпитывала гордость и жажда мести. Еще одна бездумная атака — и я понял, что он просто решил умереть, как воин. Мне не хотелось помогать ему в этом. Я снова отступил. Весь в крови, как и он, я был уверен, что могу просто не мешать ему нападать, пока он не устанет. Очень уверен. Почти уверен. Я попытался вернуться к мечу Верити, но он отогнал меня. Улыбка его стала шире. Он не тратил дыхание на слова и удивил меня внезапным прыжком вперед. Мне снова пришлось отступить.

Стук копыт, приглушенный снегом. Вряд ли я продержусь один против того количества всадников, которых слышал. Я не осмелился оглянуться, чтобы проверить, чалсидианцы это или гвардейцы Рингхилла. Затем кто-то крикнул:

— Берите лошадей!

По чалсидиански.

Эллик бросил взгляд в сторону.

— Ко мне! — крикнул он своим людям. — Ко мне!

Я заставил себя поверить, что они не могут и не будут откликаться на его крик. Я должен был сделать что-то неожиданное, что-то неуместное. Шагнув вперед, я нанес сильный удар по лезвию его меча и почти разоружил его, но ему удалось дернуться и неожиданно сильно оттолкнуть меня. Меня замутило от этого движения. Я отпрыгнул, освобождаясь, встретив его издевательскую усмешку. Затем он закричал:

— Парни! Ко мне! Ко мне!

Чалсидианцы садились на лошадей, и вряд ли таким образом они собирались прийти к нему на помощь. Всадники даже не подозревали об Эллике. Один прошел так близко от него, что чуть не наступил ему на ногу. Должно быть они видели меня, и все же никто из них не нашел времени, чтобы бросить мне вызов, потому что они спасались бегством. Я услышал отдаленный крик:

— Здесь, они пошли здесь! — и понял, что приближаются гвардейцы Рингхилла. Чалсидианские наемники намеревались только поменять лошадей. Они ехали прямо к привязанным лошадям, быстро спешиваясь и каждый стремился схватить свежую лошадь, чтобы бежать дальше. Лошади у коновязи были перепуганы этим безумием, танцевали и дергали поводья, почти топча сошедших с ума людей. Свежих лошадей хватило не всем.

— Фитц Чивэл! Принц Фитц Чивэл! — раздался крик, и я узнал голос. Ко мне приближался Персеверанс.

— Персеверанс! Подожди! — предупреждающий окрик Риддла.

— Стой там! — заорал я в ответ.

Я отвлекся, и Эллик воспользовался этим. Он безрассудно кинулся вперед, решив либо убить меня, либо заставить меня убить его. Я попытался отступить от него, но позади был только глубокий снег и ветки кустарника. Страшная волна головокружения охватила меня. Я едва устоял на ногах. Шатаясь, боком, я продирался через снег. От навалившейся усталости деваться было некуда. Мышцы начали расслабляться. Меч выпал из моей безвольной руки, колени подогнулись. Я откинулся назад, и куст ежевики принял меня.

Эллик не сомневался в своей удаче. Он качнулся вперед, и меч из моего собственного дома устремился к моей груди.

— Милорд! Фитц Чивэл! — и я понял, что смотрю на Персеверанса.

Он скакал в нашу сторону и каким-то образом вытащил меч Верити из сугроба. Схватил его, как кочергу. Он ведь никогда не держал оружия.

— Вернись! — закричал я, потому что Эллик уже поворачивался и поднимал меч, чтобы встретить удар мальчика.