Странствия Шута

— Для меня было важно, — тихо сказала она. — И важно до сих пор. То, что я чувствовала рядом с Ночным волком, было по-настоящему. Если бы я поняла это за то время, когда мы были в горах, я дала бы ему знать, как важна для меня его поддержка.

— Он знал это, — не подумав, перебил я ее. — Он знал и никогда не боялся.

Я видел, как она вздохнула, ее грудь поднялась и опустилась, сдерживая нахлынувшие эмоции. Горное воспитание удержало ее от упрека. Вместо этого она тихо сказала:

— Иногда благодарность важнее для того, кто отдает ее, чем для того, кто получает.

— Простите меня, — искренне произнес я. — Но тогда мы сражались со всем сразу. Я плохо понимал суть Уита, и еще хуже знал, что такое Скилл. Что произошло бы, если бы я сказал вам, что у вас есть Уит? Я не смог бы научить вас управлять этой магией, ведь сам плохо справлялся с ней.

— Что ж, я это понимаю, — сказала она. — И все же думаю, что в таком случае моя жизнь могла бы принести больше пользы.

Понизив голос, она добавила:

— И прошла бы не так одиноко.

Я не знал, что ей ответить. Это было правдой. Я знал о том, что одиночество пожирало ее с тех пор, как король Верити превратился в каменного дракона и навсегда ушел из ее жизни. Способно ли животное-партнер помочь пережить это? Возможно. И все же мне никогда не приходило в голову сказать, что я ощущал от нее слабое биение Уита. Я всегда полагал, что он так слаб, что не имеет никакого значения. В отличие от меня, где Уит с раннего детства требовал найти существо, с которым можно было бы разделить свою жизнь.

Я медленно пересек комнату и сел за низкий столик. Кетриккен тоже заняла свое место. Подняв чашку, она заговорила спокойнее.

— Уэб сказал, что еще не слишком поздно. Но и спешить с этим тоже не стоит.

Я кивнул и сделал глоток. Неужели именно для этого она вызвала меня? Я не понимал, куда она клонит.

Уэб посмотрел на Кетриккен.

— Связь должна быть выгодна обеим сторонам, — сказал он. Бросив осторожный взгляд на меня, он продолжил: — Обязанности Кетриккен по большей части ограниченный замком. Если у нее появится связь с крупным животным или дикими зверем, им будет сложно проводить время вместе. Поэтому я предложил ей подумать о животных, которым был бы удобен ее образ жизни. Кошки. Собаки.

— Хорьки. Попугаи, — продолжил я, радуясь повороту разговора.

— И именно поэтому я должен попросить тебя, Фитц, — внезапно сказал Уэб.

Я испуганно встретил его взгляд.

— Я знаю, что ты откажешь, но я все равно хочу попросить тебя. Больше никто не сможет помочь ей.

Я в смятении посмотрел на Кетриккен, не понимая, что ей нужно.

— Нет. Не леди Кетриккен, — заверил меня Уэб.

Мое сердце замерло.

— Тогда кто она и что ей нужно?

— Она ворона. Если вы с ней найдете общий язык, она разделит с тобой имя.

— Уэб, я…

Он перебил мои возражения.

— Она уже полгода одна. Пришла ко мне за помощью. Она появилась на свет с изъяном. Когда она оперилась, несколько перьев в ее крыльях оказались белыми. Ее выгнали из стаи и чуть не убили. Больную и израненную, ее нашел старый пастух. Он взял ее, вылечил. Восемь лет они были партнерами. Недавно он умер. Но перед смертью он связался со мной, а потом послал ее ко мне.

Он сделал паузу, ожидая вопроса, который, он знал, я хотел бы задать.

— Она оставила Уит-партнера? — недоверчиво спросил я.

Уэб покачал головой.

— У пастуха не было Уита. Он был просто добрым человеком. И в немалой степени благодаря усилиям короны он смог связаться с общиной Древней крови, чтобы найти ей новый дом. Нет, погоди, дай мне закончить историю. Вороны — птицы общительные. Если ворона вынуждена жить в одиночестве, она быстро сходит с ума. Но из-за своих полосатых крыльев она не может присоединиться к другим воронам. Они будут клевать ее. И, наконец, она не стремится к Уит-связи, ей просто нужен спутник-человек. Для компании и защиты.

Кетриккен заговорила, прерывая мое молчание:

— Кажется, это идеально подходит для вас обоих.

Я вздохнул, пробуя ответить, но не нашел слов и снова вздохнул. Я знал, почему Уэб не мог взять ее. И леди Кетриккен не могла бы вытерпеть ворону на своем плече: падальщик поля брани и символ плохого предзнаменования, ворона не сможет стать ее спутником. Но я уже знал, что тоже не хочу этого делать. Я подумал, что стоит найти кого-то еще, но вместо прямого отказа произнес:

— Я подумаю об этом.

— Подумай, — поддержал меня Уэб. — Не стоит принимать всерьез простое общение с животным. Ворона может прожить несколько десятков лет, многие из них доживают до тридцати. Познакомься с ней и увидишь, что ваши натуры очень похожи.

Зная, что Уэб думает о моем характере, я еще больше воспротивился знакомству с этой птицей. Лучше бы найти для нее подходящего партнера. Может быть, Талеман согласится держать ворону в конюшнях Ивового леса? Так что я просто молча кивнул.