Странствия Шута

Веревки. Я не произнес ни слова. Со второй лапой ему пришлось провозиться дольше. Я чуть не предложил ему ножницы, но он был так увлечен работой, так отстранен от своей тоски, что я махнул рукой на время и не стал ему мешать.

— Вот ты где. Все, — произнес он наконец и отложил шляпу и потрепанный парик в сторону. Ворона лежала неподвижно. Затем, дернувшись и взмахнув крыльями, она вскочила на ноги. Шут больше не пытался прикоснуться к ней.

— Ему нужна будет вода, Фитц. Страх вызывает жажду.

— Ей, — поправил я его.

Я пошел к ведру с водой, наполнил чашку и принес ее к столу. Поставив, я обмакнул пальцы в воду, подержал их на весу, чтобы птица могла разглядеть падающие капли, и отошел в сторону. Шут взял шляпу и парик, который так и болтался на ней. Ветер, дождь, и воронья драка нанесли им тяжелый урон. Часть локонов парика запутались, другие пряди свисали ободранные и мокрые.

— Кажется, исправить это будет сложно, — заметил он и поставил шляпу обратно на стол. Я взял ее и провел пальцами по волосам, пытаясь вернуть им некое подобие порядка.

— Расскажи мне о птице, — попросил он.

— Уэб спросил меня, не могу ли я ее взять. Она… ну… она потеряла хозяина. Друга. Не Уит-партнера, а человека, который помогал ей. Она вылупилась с несколькими белыми перьями в крыльях…

— Белые! Белые! Белые! — внезапно закричала птица. Она попрыгала к воде и сунула клюв глубоко в чашку.

— Она может говорить! — воскликнул Шут, пока она с жадностью пила.

— Только как все птицы — повторяет слова, которые выучила. Надо полагать.

— Но она говорит с тобой, через Уит?

— Не совсем. Я ощущаю ее чувства, страдание, боль. Но мы не связаны, Шут. Я не разделяю ее мысли, а она — мои.

Я потряс шляпу. Ворона пронзительно вскрикнула от удивления и отпрыгнула в сторону, чуть не опрокинув воду.

— Извини, не хотел тебя пугать, — сказал я.

Я горестно посмотрел на парик и шляпу. Их уже не поправишь.

— Погоди немного, Шут, я должен поговорить с Чейдом.

Я потянулся Скиллом к Чейду.

Мой парик испорчен. Не думаю, что сегодня смогу быть лордом Фелдспаром.

Не важно, приходи как можешь, но быстрее. Что-то назревает, Фитц. Королева Эллиана переполнена этим. Когда я ее встретил, то сначала решил, что она сердится, у нее были холодные, блестящие глаза. Но она кажется странно сердечной, почти ликующей, ведет танцы с таким восторгом, какого я в ней никогда не замечал.

Ты спрашивал Дьютифула, знает ли он, что случилось?

Дьютифул не знает. Я почувствовал, как он расширил границы Скилла, включая в разговор короля.

Может быть, Дьютифул просто думает, что нет ничего плохого в том, что королева наслаждается праздником, с сарказмом предположил тот.

Что-то витает в воздухе. Я чувствую это!

настаивал Чейд.

Может быть я все-таки понимаю настроение моей жены лучше тебя? ответил Дьютифул.

Мне не хотелось слушать их перебранку.

Я приду как смогу, но не как лорд Фелдспар. Боюсь, парик испорчен.

По крайней мере, оденься подобающе, раздраженно приказал Чейд. Если спустишься в тунике и брюках, на тебя все будут глазеть. Надеть что-нибудь из гардероба Фелдспара. Там еще есть вещи, которые он не носил. Выбери из них, и быстро.

Хорошо.

— Ты должен идти, — произнес Шут, когда я оборвал разговор.

— Да, должен. Откуда ты знаешь?

— Фитц, я давно научился читать твои раздраженные маленькие вздохи.

— Парик испорчен. И с ним — личность лорда Фелдспара. Мне нужно спуститься в комнату, перебрать одежду, нарядиться и войти в зал в новой личине. Я могу это сделать, но совсем не в восторге, в отличие от Чейда.

— А мне когда-то это нравилось, — вздохнул Шут в свою очередь. — Как бы я хотел выполнить сегодня твою работу! Выбрать одежду и спуститься вниз одетым со вкусом, с кольцами, серьгами, духами, смешаться с сотнями людей и есть хорошо приготовленные блюда. Пить, танцевать и шутить.

Он снова вздохнул.

— Я хотел бы еще пожить перед смертью.

— Ох, Шут.

Я потянулся к его руке, но замер. От прикосновения он мог снова дернуться, и это причинит боль нам обоим.

— Тебе пора. А птица составит мне компанию.

— Спасибо, — искренне сказал я.