Страшные истории Сандайла

– Соображай, – онемевшими губами шепчет она себе.

Потом берет меня за руку, мы вместе выходим из кухни, но направляемся не к загонам для собак, а к парковке к востоку от дома, где в тени тамарисков стоят легковушки и грузовички.

Остановившись посреди царящей вокруг невыносимой жары, Мия обводит глазами их ряды.

– Так, и чего у нас тут не хватает? Пикап, насколько я понимаю, взял Фэлкон?

– Не знаю, – отвечаю я, не понимая, почему это так важно.

– Помоги мне, Роб. Думай. Кто уехал вчера вечером или сегодня утром?

Я смутно вспоминаю, что один из наших научных ассистентов – тот самый, в ослепительно-белой рубашке на пуговицах, от которой пахло невероятной чистотой, – действительно собирался сегодня в путь. А вчера раздул свои проводы до размеров эпохального события. У него еще какое-то странное имя, порождающее ассоциации со стариками, пыльными книгами и гражданской войной.

– Сегодня утром намеревался уехать тот темноволосый парень, – высказываю я предположение, – только он и больше никто.

Мия с напряженным лицом опять оглядывает ряды машин. Раньше мне еще ни разу не приходилось ее такой видеть. Вдруг сразу стало заметно, что она уже в возрасте.

– У него белый «шевроле», так?

– Думаю, да.

Но сосредоточиться на этом аспиранте у меня не выходит. Не понимаю, с какой стати Мия о нем говорит, да при этом еще и считает машины, когда нам надо собрать все силы и под палящим зноем отправиться на поиски Джек.

– И этого «шевроле» здесь нет, – продолжает она. – Я попытаюсь их догнать. А ты возвращайся домой и жди. Когда вернется отец, обо всем ему расскажешь. Единственное, пусть не дергается, я сама во всем разберусь. Ты поняла меня, Роб? Проследи, чтобы он не бросился за ними в погоню.

До меня постепенно доходит, что ни в какую пустыню Джек не ушла и уж тем более не умерла. По идее от этого мне должно стать легче, но меня все равно обуревает страх, хотя и немного другой. То, что сейчас происходит, – это что-то новое.

Последующие часы больше напоминают сценки из жизни кукольного домика. В голове роятся безмолвные, неподвижные воспоминания. Я помню их в миниатюре из какой-то заоблачной высоты. Охваченное ужасом лицо Фэлкона, мы с Павлом, повисшие на его руках, когда он ринулся обратно к грузовичку. Остановить его смогла только просьба Мии, которую мне пришлось повторять вновь и вновь. К Мии он прислушивается всегда. Вот перед глазами встает картина серьезных, мрачных лиц – остальные ассистенты и стажеры сбились тесными группками, с одной стороны, заинтригованные, с другой – встревоженные этой необычной драмой. Помню, как кто-то поинтересовался, почему не зовут к обеду, но у меня напрочь вышибло из головы, кто именно, каким голосом и тоном. В память врезалось, как мы сидели и ждали, держа отца за руки – Павел с одной стороны, я с другой.

Эти события так часто пробегают у меня перед глазами, будто я запомнила их, став свидетельницей, хотя даже там не была.

Взлетев мысленно в голубую высь, я вижу, как Мия, проехав по автомагистрали двадцать миль, видит их машину со спущенной шиной, уже покрытую тонким слоем желто-коричневой пыли. Завидев ее джип, с ревом несущийся на них, аспирант поворачивается, сжимая в руке гаечный ключ. В его глазах полыхает злоба. Его обманули. Мия помогает ему заменить колесо, потом рассказывает, где и куда надо поворачивать, чтобы вернуться в Юму. Потом велит ему впредь объезжать Сандайл стороной, хватает Джек за руку, выволакивает из машины и запихивает в свой джип. Та орет и упирается ногами в землю, оставляя на песке полосы. Иногда даже сейчас я думаю, что, если бы у них не спустила шина, все могло бы повернуться совсем иначе.

Всю эту операцию Джек сохранила от меня в идеальном секрете. Они, должно быть, виделись тайком по вечерам и гуляли средь выжженных холмов, пока я занималась рутинной работой. Но я обо всем этом была ни сном ни духом. И когда она с ним говорила, не слышала в ее голосе ровным счетом ничего. Небрежность и показную грубость она разыгрывала просто идеально. «Не все близнецы абсолютно одинаковы, надо же быть таким тормозом». Даже после бегства Джек в случившемся разобралась не я, а Мия.

Когда они подъезжают к дому, Джек вся в слезах. Ее лицо за ветровым стеклом покраснело и опухло. Мия выпрыгивает из машины, и я мельком вижу на ее джинсах под белой блузкой навыпуск ее роскошный кожаный ремень для кобуры.

Я жду, пока она не поднимется наверх. Слышу, что Джек кричит, а Мия ее о чем-то упрашивает. На пол падает какой-то предмет. Скорее всего, книга.

* * *

Фэлкон сидит на кухне.

– Мне надо с тобой поговорить, – говорю я, хотя и не знаю, с какой стороны начать, чтобы поведать еще одну историю. Но все равно пытаюсь.

Рассказываю, как Джек видела призраков собак, как пренебрегала домашними обязанностями и как укусила меня за палец. От этого доноса на нее чувствую себя совсем плохо. Но понимаю, что так будет правильно, и от этого на меня нисходит некоторое успокоение. Это ведь исключительно ради ее добра, а отнюдь не в отместку за то, что она меня бросила.

Фэлкон согласно кивает головой.