Страсть дракона

Я не мешала ей развлекаться, потому что видела, что дочь дракона увлечена подготовкой едва ли не больше, чем самим представлением. Но вскоре Брюна подозвала меня, чтобы превратить в красавицу Бат-Шебу.

Я не протестовала, когда она подкрасила мне глаза и губы, пользуясь специальными красками для лица, которые прислал ей брат из столицы. Не спорила когда она завила концы моих волос на горячий прут, но когда служанки принесли рубашку, в которой я должна была изображать красавицу, покорившую царя одним взглядом, я решительно воспротивилась.

- Не надену это! - шептала я испуганно, пока Брюна дергала меня за рукав, требуя, чтобы я переоделась. - Она же... она же почти прозрачная!..

- Что ты придумываешь?! - возмутилась дочь дракона. - Она прозрачная, только если смотреть на просвет. А светильники будут стоять перед сценой. Ты хочешь, чтобы Бат-Шеба была в рубище, что ли?

- Я надену полотняную рубашку.

- Точно! - съязвила она. - И царь, посмотрев на нищенку, тут же ею плениться. А эта - она вся в оборках, воздушная. Она из самого тонкого шелка, потрогай, какая нежная, - и она заставила меня прикоснуться к воздушной, почти невесомой ткани. - Не будь такой скромницей, Мелхола! Я же не заставляю тебя представлять голой!

- Еще бы, - пробормотала я.

Брюна умела уговаривать, и я, скрепя сердце, надела то, что она приготовила, закутавшись в халат и утешая себя, что рубашка и в самом деле больше походит на облако, если смотреть не против света, и скроет меня лучше, чем платье.

Наконец, все приготовления были закончены, служанки зажгли светильники, а актеры встали за камином, дожидаясь своего выхода.

Мы репетировали каждый вечер, но сейчас все выглядело по-другому - потому что обычно колодец нам заменяли скамейки, а лес - напольные вазы. Теперь же, благодаря фантазии и стараниям Брюны, за бархатным занавесом располагался целый мир - не хватало только верблюдов. Но Брюна не поверила, что такие животные существуют, когда я нарисовала ей коня, на спине которого красовался огромный горб.

Я слышала голоса - в зале переговаривались слуги, прийти позволили всем, и все с нетерпением ожидали необыкновенного развлечения, которым не брезговал и сам драконий король Рихард.

Самыми последними пришли члены драконьего семейства. Вот раздался смех Ундисы, а потом - ворчание леди Фредегонды, которая требовала, чтобы ее кресло поставили по центру, потому что она слаба глазами, а хочет рассмотреть все в подробностях.

Управляющий Ульпин тут же рассыпался перед матерью дракона в любезностях, приказав передвинуть кресло, а потом чуть приподнялся занавес, и брат Ундисы проскользнул за камин, встав рядом со мной.

- Леди Брюна умеет переполошить всех, - заговорщицки прошептал он мне на ухо, придвинувшись чуть ближе, чем того требовали приличия.

Он и в самом деле был красив, как древний царь - в рубашке до пола, в расшитом золотом халате, в тюрбане, украшенном птичьим пером. Черные кудри падали на плечи, а глаза не нуждались в краске - и так были огромные, с пушистыми ресницами, словно обведенные угольком.

Но мне была неприятна его близость - как будто я стояла возле раскаленной печки, любое прикосновение к которой вызывало только одно желание - отодвинуться подальше. Я и сейчас отодвинулась, скупо кивнув, чтобы показать, что услышала, но не желаю разговаривать. Только управляющий не понял или не захотел понять намека и снова придвинулся ко мне, зашептав еще жарче:

- Вы ведь снимете халат, красавица Бат-Шеба? Царь желает видеть вас в природной красоте.

- Под халатом рубашка, царь, - ответила я не очень любезно, но на любезности меня после таких откровений не тянуло. - Будете лицезреть сирийский шелк.

- Жаль, - он блеснул зубами в полутьме и отступил, больше мне не досаждая.

Я вздохнула свободнее и выглянула из-за камина одним глазом.

Боже! Зал был полон! Впереди, у самой занавешенной рамы, стояли три кресла, и два кресла по краям уже занимали леди Фредегонда и Ундиса. Кресло посредине было пустым, потому что дракон еще не пришел. Я не смотрела на вход, но сразу поняла, когда герцог Тевиш появился - в зале сразу повисла тишина, только слышно было, как потрескивает масло в светильниках.

- Начинаем! - скомандовала Брюна. - Ульпин! Иди к колодцу!

Управляющий проскользнул мимо меня, задев рукой мою руку, но я не посмотрела на него. Я смотрела, как Тевиш Мастини усаживается в свое кресло, откидывается на спинку и подпирает голову кулаком, задумчиво и без особого интереса глядя на бархатный занавес.

Наверное, пришел, только чтобы доставить дочери удовольствие. При дворе короля ему, скорее всего, приходилось видеть настоящие картины и настоящие представления, а не испуганных служанок в роли древних красавиц.

Брюна тоже заняла свое место, поставив на плечо кувшин, и сделала знак, чтобы подняли занавес. Я не удержалась и высунула голову, чтобы посмотреть на живую картину из зала

- вместе со всеми.

Да, все-таки, это было очень, очень красиво.