Страсть и бомба Лаврентия Берии

Так, в размышлениях о тяжком пути народов, идущих дорогой вечности к царству света, прошел солдат-пророк эту ледяную дорогу и в ночи вместе со всеми вошел в осажденный темный город.

Они шли по безлюдному Петербургу к месту дислокации. Мимо громад дворцов и соборов, мимо мрачных руин и суровых памятников. И когда наконец добрались до ночлега и улеглись, Даниил вдруг почувствовал всеми фибрами души, что какая-то неведомая сила поднимает его с лежанки и мгновенно перебрасывает куда-то вверх, на смотровую площадку Исаакиевского собора, где на краю ее стоит суровый даймон.

— Вот мы и встретились с тобою, — произносит он, направляя свой огненный взор прямо в глаза Даниила. — Потому что ты должен видеть это своими глазами! Борьбу непримиримейших начал! Предательство того игвы, который получил знание о сверхоружии, не позволило вооружить русский народ так, чтобы оградить его от войны. И теперь он вынужден биться насмерть за свою жизнь. Смотри!

И как будто кто-то распахнул перед Даниилом гигантский занавес. Он узрел сверху охваченную мировой войной планету.

Словно огненной змеей протянулся от Архангельска до Черного моря фронт. Тысячами огоньков отмечена на этой извивающейся по лесам и полям дуге боевая активность. Зарницы от залпов артиллерии, трассирующие огоньки работающих пулеметов, ползущие по земле стальные чудовища, летящие в небе, как саранча, самолеты.

А над всем этим, упираясь головой в небеса, а ногами, похожими на щупальца спрута, присосавшись к земле, царит демон великодержавия, третий уицраор России, великая демоническая сущность под названием Красный Жругр. Но он не просто царит над пространством. Он борется.

Приглядевшись, Даниил различает очертания его врага. Такой же гигантский, словно поднявшийся из жерла вулкана, черно-багровый, покрывший пол-Европы спрут. Это одетый в черные облака уицраор Германии. Его имя Укурмия.

Битва этих непримиримых демонических начал повергла в трепет и ужас сердце пророка. Он видел следствие этой битвы, ее окончательный итог — облака и потоки гавваха (энергии страданий живых существ), поднимающиеся от земли в космос. Туда, где, раскинув крылья-галактики от горизонта до горизонта, ждет свою пищу дьявол — Гаггунгр.

— Но это не конец! — произнес даймон. — Победа придет через великие страдания. И дух — народоводитель твоей Родины рано или поздно восторжествует.

Все исчезло. А солдат-пророк очнулся от видения в темном чреве громадной казармы, в полном страданий, умирающем от холода и голода городе.

II

Мотор взревел. Могучий ширококрылый повелитель неба начал свой разбег по подмосковному аэродрому.

Берия в боковое окошко видел, как от работы винта полегла волнами желтеющая трава, а провожающие, оставшиеся на земле, схватились за форменные фуражки.

«Бросок на Кавказ» начался. Критическая ситуация на фронтах заставила Кобу принять экстраординарное решение — направить в Сталинград и в Тбилиси двух своих самых энергичных помощников — членов Государственного комитета обороны Маленкова и Берию.

Георгий уже улетел в Сталинград. А Лаврентий Павлович чуть подзадержался. Собирал команду. Кроме ближайших помощников и заместителей он взял с собой в транспортные самолеты сто пятьдесят альпинистов, полностью экипированных специалистов по ведению боевых действий в горах. Они вылетали с ним, готовые с ходу выполнять боевое задание. Это специальное подразделение должно было попытаться блокировать горные дороги и остановить продвижение альпийских стрелков в Закавказье.

Лететь далеко и долго. Через Среднюю Азию. Первая посадка в туркменском Красноводске. Потом перелет через Каспий и вторая посадка в Баку. А после заправки еще один перелет — до Тбилиси.

А пока член ГКО всматривался через обрывки облаков в уходящую вниз землю, в эти бесконечные леса, поля, извилистые, проплывающие внизу реки. И пытался по приметам угадать, где они сейчас находятся.

В салоне транспортника, оснащенном рядами кресел с белыми чехлами, сидели его ближайшие помощники, заместители по НКВД: Всеволод Меркулов, Иван Серов, Богдан Кобулов. Дальше группа офицеров Генерального штаба во главе с начальником оперативного управления генерал-лейтенантом Павлом Болдиным.

В окошко нарком видел летящий чуть позади и ниже еще один транспортник. Там тоже его люди…

* * *

«Как же так случилось, — думал Лаврентий Павлович, — что Гитлер и на этот раз обманул нас? Во второй раз?»

Берия даже мысленно не хотел заострять этот вопрос и ставить прямо. Хотя задним умом понимал, что слово «нас» подразумевало в данном случае «великого и непогрешимого вождя».

Но несвоевременные мысли упрямо возвращались в нелицеприятном виде воспоминаний о 1941 годе.

Тогда, год назад, это было так.

Когда донесения разведки, а их в СССР было аж две, начали буквально «вопить» о нападении Германии, святой Иосиф написал Адольфу Гитлеру личное письмо, в котором задал несколько вопросов по поводу сосредоточения немецких войск у наших границ. И Гитлер ответил ему личным письмом 14 мая 1941 года: