Страсть к диалектике: Литературные размышления философа

Теперь, при новом посещении Пустыньки, Вл. Соловьев вспоминает когда-то так глубоко пережитые им чувства к матери-земле. Возможно, что эти мотивы навеяны Достоевским, у которого мы находим потрясающее изображение целования земли на манер отдаленнейшей языческой старины. У Достоевского эта мать-земля есть прямо мистическая аналогия христианского представления о Богородице. Об этом у Вл. Соловьева не говорится. Но его постоянная софийная устремленность всегда выдвигала на первый план материалистические тенденции старых и языческих и христианских представлений. С этой софийной точки зрения, образ матери-земли был особенно близок поэтической и мистической настроенности философа. Вот это другое стихотворение, написанное в Пустыньке 12 лет спустя, 29 июня 1898 года, по поводу впечатлений в той же Пустыньке в 1886 году. Оно имеет характерное название «На том же месте».

Ушли двенадцать лет отважных увлечений,И снов мучительных, и тягостных забот,Осиливших на миг и павших искушений,Похмелья горького и трезвенных работ.

Хвала предвечному! Израиля одеждыВ пустыне сорок лет он целыми хранил…Не тронуты в душе все лучшие надежды,И не иссякло в ней русло творящих сил!Владычица-земля! С бывалым умиленьем

И с нежностью любви склоняюсь над тобой.Лес древний и река звучат мне юным пеньем…Все вечное и в них осталося со мной.Другой был, правда, день, безоблачный и яркий,С небес лился поток ликующих лучей,

И всюду меж дерев запущенного паркаМелькали призраки загадочных огней.И призраки ушли, но вера неизменна…А вот и солнце вдруг взглянуло из-за туч.Владычица-земля! Твоя краса нетленна,

И светлый богатырь бессмертен и могуч.

Именно здесь, в Пустыньке, под впечатлением двух своих путешествий в Египет Вл. Соловьев 26 сентября 1898 года пишет поэму «Три свидания», которую он считал самым лучшим и важным из своих стихотворных произведений. Эта поэма настолько значительна, что требует от нас специального анализа.

Между прочим, по поводу приведенных у нас выше стихов с глубоким преклонением перед Владычицей-землей необходимо отметить одно весьма немаловажное обстоятельство. При изучении Вл. Соловьева мы вообще часто встречаемся со своего рода каким-то материалистическим идеализмом. Можно сказать, что это вообще является центром всего соловьевского мировоззрения. Правда, в этом отношении он не дошел до мистического материализма Достоевского. Но, несомненно, вместе с Достоевским Вл. Соловьев пророчествовал о какой-то новой религии, где на первом плане была Земля, хотя, что интереснее всего, здесь не было ни малейшего пантеизма. Христианское богочеловечество потому не имеет никакого отношения к пантеизму, что в нем две совершенно разные субстанции, божественная и человеческая, даны не только нераздельно, но, кроме того, и неслиянно.

С тем, какая древняя перспектива имеется для подобных настроений Вл. Соловьева и Достоевского, можно познакомиться по одному весьма интересному исследованию, которое принадлежит С.И. Смирнову[120] и в котором можно найти много важных материалов как из языческих, так и из древнерусских представлений по вопросу об исповеди земле. У С.И. Смирнова целое обстоятельное исследование с цитатами, между прочим и из Достоевского. Так, у этого последнего в «Бесах» мы читаем:

«Богородица – великая мать сыра земля есть, и великая в том заключается радость. И всякая тоска земная, и всякая слеза земная – радость нам есть, а как напоит слезами под собою землю на поларшина в глубину, то тотчас же о всем и возрадуешься».

Вл. Соловьев не зашел так далеко в почитании земли, как это мы находим у Достоевского. Однако он, во всяком случае, пророчествовал об этом культе. А признать его целиком он никак не мог ввиду своего глубокого учения о богочеловечестве. И все же у Вл. Соловьева в 1883 году мы читаем: