Страсть к удовольствию

Клара перевела взгляд на Раштона. Она мысленно умоляла графа, чтобы он все-таки вступился за них. Раштон же смотрел на сына, крепко обнимавшего Эндрю, и лицо его при этом было непроницаемым, лишь в глазах что-то промелькнуло – очевидно, он все еще испытывал какие-то эмоции.

– Граф, прошу вас… – прошептала Клара.

Раштон молча отвернулся и распахнул дверцу экипажа.

Фэрфакс же снова схватил Эндрю и вырвал всхлипывавшего мальчика из объятий Себастиана.

– Нет! – Себастиан протянул руку, чтобы помешать барону, но пальцы его свело судорогой, а вся рука онемела до плеча. Он громко выругался, проклиная свою немощь.

Клара подбежала к сыну – его рыдания разрывали ей сердце. Фэрфакс вскинул руку, останавливая дочь, и этот жест подействовал на нее словно удар: она, пошатываясь, отступила на шаг. Тут к барону бросился Себастиан, пытавшийся отбить Эндрю, но в этот момент к нему шагнул кучер и, застав Себастиана врасплох, повалил его на землю. Несколько секунд мужчины боролись, затем Себастиан нанес кучеру сильный удар в челюсть и вскочил на ноги как раз в то мгновение, когда Фэрфакс заталкивал мальчика в экипаж. Раштон тотчас же последовал за бароном. Секунду спустя хлопнула дверца экипажа, и из горла Клары вырвался крик отчаяния.

Себастиан бросился к экипажу, но кучер уже взобрался на свое место, взмахнул кнутом, и лошади рванулись вперед. Себастиан побежал следом, но экипаж, набирая скорость, все удалялся от него. Тяжело дыша, Себастиан остановился, а экипаж, свернув с подъездной аллеи, исчез из виду.

Решив немедленно возвратиться в Лондон, Себастиан бросился разыскивать жену, чтобы сообщить ей, что они уезжают этим же вечером. Он нашел ее в спальне. Клара стояла у окна, глядя прямо перед собой. Ему стало невыносимо жаль ее. Но он похоронил чувство жалости под несокрушимой решимостью.

Он ее не подведет.

Он не подведет Эндрю.

Он не подведет себя.

– Тебе нужно подготовиться к отъезду, – сказал Себастиан. – Наш поезд отправляется в шесть.

Клара обернулась к мужу, в ее глазах плескалось безутешное горе.

– Мы ничего больше не можем сделать, – прошептала она.

Себастиан решительно покачал головой:

– Нет, ты ошибаешься! Всегда остается шанс. Мы можем придумать что-то еще, чтобы вызволить Эндрю.

– Если даже твой отец не пошел против Фэрфакса, то на что же можем рассчитывать мы? И я не стану втягивать тебя в…

– Клара, прекрати! – В приступе раздражения Себастиан быстро пересек комнату и схватил жену за плечи. – Ты меня ни во что не втягиваешь. Если бы я так считал, то развелся бы с тобой. Поверь, вместе мы как-нибудь уладим это дело.

Клара не стала спрашивать, каким образом, – просто прижалась к мужу и уткнулась лицом ему в грудь. Нежность заполнила его сердце, когда Себастиан крепко обнял ее. А он сейчас думал о Кларе и Эндрю – ведь теперь они стали его семьей, которую следовало защищать и о которой нужно было заботиться. Он должен сделать их счастливыми и просто обязан обеспечить их безопасность – и даже Фэрфакс ему не помеха.

И теперь, осознав это, Себастиан понял и кое-что еще… Купаясь в собственном отчаянии, он совершенно забыл о том, что его опустошенная душа могла заполниться заботами более важными, нежели музыкальная карьера, например – чувством настоящей любви и ощущением обретенного смысла жизни.

Он еще крепче прижал к себе Клару и наклонился, чтобы поцеловать ее. Тихий вздох стал ответом на его поцелуй, и она прильнула к нему так же естественно, как молодая лоза льнет к опоре.

– Если ты мне доверишься, я тебя не подведу, – прошептал он, снова ее поцеловав.

По щекам Клары потекли слезы, и она ощутила их соленый вкус на губах. Себастиан осторожно стер их большим пальцем и, чуть отстранившись, проговорил:

– Твой отец по-прежнему испытывает финансовые трудности, не так ли? Конечно, мы не можем рассчитывать на помощь Раштона, но я уверен, что Александр сможет ссудить нам ту сумму, которая, безусловно, заинтересует твоего отца.

Клара со вздохом покачала головой.

– Дело не в деньгах, Себастиан. Если бы дело было только в этом, Фэрфакс предъявил бы конкретные требования, когда мы заговорили с ним о Уэйкфилд-Хаусе. Уверена, он согласился бы на все, что бы ты ни предложил. Но, боюсь, ничто не заставит его отказаться от опекунства.

– Но ведь вопрос не в том, что Фэрфакс хочет сам воспитывать Эндрю, верно? Если бы это было так, он не стал бы отправлять мальчика на лечение. Сомневаюсь, что он останется с Эндрю в Швейцарии. А ты как думаешь?

– Нет, не останется. – Клара закусила губу. – Он всегда считал, что из Эндрю не выйдет ничего путного.