Страсть под турецким небом

Вообще во многом у него были странные взгляды на жизнь, но сейчас, спустя 10 лет, я понимаю, как же он был прав во многих вещах. Он был прав, но методы мотивации у него были своеобразные. «Да у тебя жир на животе, поэтому ты должна его открыть, чтобы все видели и тебе было стыдно», – так я воспринимала это тогда, в 19 лет. «Держи свою проблему в фокусе, чтобы видеть прогресс», – так я это понимаю сейчас. Одна и та же ситуация, два совершенно разных посыла. Я думаю, он не хотел меня огорчить, но не мог подобрать правильных слов для маленькой девочки с высоты своей тридцатилетней колокольни. К сожалению, именно его такие замечания, именно те самые фразы, которые я пропускала через себя, послужили очень хорошим трамплином, через который, ревя мотором, я прыгнула прямиком в страшную анорексию.

Глава 16

Анорексия

Анорексия – это болезнь в голове. Когда я начинала худеть, мой вес при росте 162 см составлял 52 кг. Сначала мне просто хотелось увидеть на весах цифру 50. Кто вообще вбивает внушаемым девочкам в головы, что цифра на весах что-то значит? Почему они становятся зависимы от этой цифры? С обложек журналов на нас смотрят отфотошопленные топ-модели под заголовками «Похудей за неделю на диете от такой-то такой-то», а с экранов ТВ то и дело транслируют образ успешной и желанной женщины – непременно худой. И если сейчас в моде фитнес и какие-никакие, но формы, в далеком 2005-м идеалы были совсем другие – между «красотой» и «худобой» ставили жирный знак «равно». Я помню, что в нашем тренажерном зале были напольные весы. Алту стоял за мной, когда они показали ту самую цифру – 52. «Вах, да ты толстая! – вырвалось у него. – девушка не должна весить больше пятидесяти, вот Дидем весит вообще 45». В Дидем было 150 см роста, но этот факт, видимо, значения не имел. До этих его слов я вообще не задумывалась о цифре на весах. Я всегда следила за питанием и старалась вести активный образ жизни, много ходила пешком, тянулась и качала пресс, меня все вполне устраивало. Мой подтянутый живот был объектом зависти некоторых подруг, но у меня никогда не было слишком низкой жировой прослойки и кубиков, зато всегда были очень стройные ноги и хорошего второго с половиной размера грудь. Когда я набирала полтора-два килограмма, мне безумно нравилась моя фигура: бедра приобретали женственные очертания, а ягодицы – соблазнительную округлость, и я чувствовала себя весьма привлекательной. Как только я немного худела, в первую очередь теряли свою форму ноги и попа, оттого мне было очень некомфортно. Я не знаю, что случилось, как меня так могло переклинить и почему его слова «да ты толстая!», касавшиеся даже не меня, а моего веса, цифры, которая вообще ничего не значит, образовали короткое замыкание в моих мозгах. Первое, что я почувствовала, – недоумение: «В смысле толстая? На мне хорошо сидит одежда 42-го размера». Затем последовало сомнение: «А может, правда стоит чутка схуднуть? Хорошо бы иметь кубики, да и руки большеваты, если внимательно присмотреться…» В сочетании с пропагандой нездоровой худобы повсюду слова Алту стали снова и снова крутиться в моей голове, и я все-таки решила, что да, похудеть лишним не будет. Тем более впереди был почти месяц в Петербурге, где ничто меня не будет отвлекать, там и займусь своей фигурой: «Когда я прилечу обратно, он будет поражен!»

Сбросить пару кило мне, девятнадцатилетней, не составило никакого труда: я подчистила и без того более-менее правильное питание и добавила две короткие тренировки по видео. Я помню, как вставала в 5.30 утра, врубала диск с фитнесом, брала пару допотопных чугунных гантелей весом по 2 кг каждая и делала приседания, выпады, какие-то другие упражнения. Что касается еды, то тут не возникало никаких камней преткновения: в нашей семье было принято есть здоровую пищу. Мама всегда готовила, не покупая полуфабрикатов. Газировка, чипсы, конфеты – все это покупалось только к чемпионату мира по футболу или на Новый год. Овощи, курица, рыба, крупы – вот была основа моего рациона, хотя на праздник я спокойно могла заточить кусок торта или мороженое. У меня никогда не было зависимости от еды или какого-то нездорового к ней отношения: я ела, когда была голодна, и ровно столько, сколько нужно, а не сколько влезет. Но раз я решила худеть, пришлось несколько себя ограничивать и вставать из-за стола не с чувством сытости, а с ощущением легкого голода. «Прилечу вся такая худая и крутая – вот он удивится» – такие мысли крутились у меня в голове. Когда мой «отпуск» подошел к концу, я вернулась в Анталию с торчащими повздошными косточками и ключицами. Да, это был высший шик в 2005–2006-м, когда у тебя изящно торчат кости, и ты идешь и ими гремишь.

В принципе можно было остановиться, но фраза Алту о том, что его сестра весит меньше, не давала мне покоя. «Я во всем должна быть лучше всех», – говорила мне моя внутренняя отличница. Меня захватил азарт – а что, если увидеть цифру, начинающуюся с 4, на весах?