Страсти Евы

Эпидемиологический сектор уходит на два этажа под землю, скажем, до подножия «адского котла». Я нетрезв, поэтому глаза мне слепят выкрашенные чистым белым цветом стены и холодный свет люминесцентных ламп. Персональный допуск в зону с повышенным риском биологической угрозы, кроме меня, имеет только кузен. Любой другой живой душе не войти и не выйти из карантинного отделения. Лаборатория охраняется на высочайшем уровне банковского хранилища с круглосуточным видеонаблюдением. Светочувствительные детекторы, инфракрасные диоды, датчики движения и ультразвуковые сенсоры реагируют на малейшие отклонения от нормы и транслируют аномалию на пульт моей вневедомственной охраны. Во внештатных случаях компьютеризированный кабинет межрегиональной системы оповещения разрешено посещать лишь Петру, иному персоналу имения вход в западную часть нежилого крыла замка строжайше воспрещен. По тамошним мониторам мой распорядитель и заметил неладное.

В обеззараживающей камере я подвергаюсь очистке одежды, далее прохожу сканирование сетчатки глаза с отпечатками пальцев и, наконец, ввожу цифровой шифр на заблокированных дверях. Успешное завершение процедуры идентификации переводит сигнализацию в спящий режим. В придаточной палате для содержания зараженных пациентов в полевых условиях раскинулась моя переносная операционная. Тут-то я и прячу Никиту Воронцова…

По моим подсчетам из комы он должен был выйти на четырнадцатые сутки, но произошла внеплановая ситуация. С диагнозом «проникающее ранение сердца» шансы летального исхода от массивной кровопотери столь высоки, что мы с кузеном ввели ему сыворотку с моей плазмой и прооперировали. У неотложной методики есть подводные камни. Моя кровь исцеляет, но не уживается в чужом организме. Здоровые клетки усиленно отторгают инородные тела, что вызывает многократную нагрузку на сердце. Период распада активных компонентов занимает всего около получаса, но за счет ограниченной работы сердечнососудистой системы Никиты дисфункция его сердечного ритма увеличивает риск остановки сердца. Для локализации полномасштабного мутирования крови он помещен в вакуумную среду горизонтального прозрачного каркаса, его тело истыкано шприцами с крепящимися на клапанах длинными трубками, подведенными к отсеку витаминизированных капельниц, кислородный респиратор на его лице подключен к аппарату искусственной вентиляции легких.

В графике кардиограммы я решительно не вижу никаких несовместимых с жизнью патологий. Острая дыхательная недостаточность и центральное венозное давление полностью нейтрализовано. По всем параметрам здоровье Никиты в безопасности. На компьютере я отключаю его от программы принудительного снабжения. Задвижки вакуумного катализатора раздвигаются, но мои ожидания не оправдываются. Приборы тут же приходят в подвижное состояние. Истошно запищавшие сигналы оповещают меня об угрозе жизни, и я немедленно перезапускаю программу снабжения.

- Гавриил, что за ЧП? - отдергивает меня от дел восклицание кузена.

- Я, черт возьми, и сам не знаю.

Меня захлестывают жуткие головные боли, давление сжимает череп стальным обручем.

- Ладно, брат, не накручивай себя раньше времени… - его речь перебивает звонок моего айфона.

- Гробовой! - автоматически рычу я, не глядя на номер абонента, и ощутимо плохею, когда слышу нервический бас Жука.

- На кортеж Воронцовой напали боевики по приказу твоего отца! - выпаливает он, отчего я становлюсь совсем плохим. - Авария произошла на подъезде к западным Вратам Сочи. Сама она пропала. Мы прочесали близлежащие окрестности, но она как испарилась. Выжившие телохранители говорят, она улетела на вертолете с каким-то громилой. У него еще была кепка с рисунком в виде черепа. В салоне мы нашли визитку с координатами «Резервация - Гиблые земли».

«Ах ты, старый ублюдок, снова собрался обвести меня вокруг пальца!»

- Борис! - быстро перебиваю я его. - Слушай меня очень внимательно. Я знаю этого типа в кепке. Он - фантом, имеющий на меня зуб. За ним стоит «серый кардинал». Совсем не обязательно, что Герман. Возможно, Уилсон. Михаил пробил по связям и выяснил, что этот тип снимал квартиру в Питере в доме Смирнова, зарегистрированную на имя одного из прислужников Уилсона. Мне сложно сказать, кто устроил похищение. Герман, кажись, отстранил меня от дел. Так что у нас не осталось выхода. Дай отмашку агентам в своре Уилсона. Пришла пора стравливать псов.

- Я тебя понял, Гавриил, - без вопросов слушается Жук. - Как там Никита?

- В коме, - болезненно хмурюсь я. - С ним останется Михаил. Я должен вызволить Еву из беды. Попади она в лапы Германа, он убьет ее. F-вирусом может быть только он один. Не будем тянуть резину. Начинаем операцию. Держи меня в курсе.

Все хуже некуда… Мой лучший друг в коме. Мою любимую девочку похитили. «Дорогой отец» подставил собственного сына. Орден с превеликим удовольствием спустит собак на меня. Твою же мать, как я просчитался!