Страсти Евы

- Этот Зверь без телохранителей примчался к нам на ранчо и сообщил моему отцу, что тот выжил из ума. В таком случае род Уилсонов будет воевать не только с Германом, но еще и с ним. Этот чеканутый придурок подумал, что папа мстит ему за его отца. Как ты поняла, наши отцы - заклятые враги и все время воюют. Слова словами, но на деле Наследников может судить только Суд Стражей. Воевать с ним тоже невыгодно. Гробовой - серьезный противник, его капитал и армия не уступают возможностям нашей семьи.

- Кто же убил Лизу Андерсен? - справляюсь я, стараясь не выдать душевного смятения.

- Черт его знает, - сварливо ворчит Бобби. - Гробовой, конечно, конченый ушлепок и разделается с любым, кто встанет у него на пути, но без веской причины убивать наших родственников он бы не стал. Однако мы с отцом думаем, что ему хорошо известно имя убийцы и он зачем-то его покрывает. Раз так, то кто-то имеет нехилый компромат на этого больного на всю голову урода.

- С чего ты взял, что он больной на всю голову?

Мне думается, что даже мой голос возрос неестественно высоко от волнения, но за наш непродолжительный разговор я услышала рекордное количество сомнений по поводу психической дееспособности Гавриила Германовича.

- С того, что для него слова «боль» и «наслаждение» - синонимы, - посылает плевок в пространство Бобби, безрезультатно ища глазами не удосужившегося почтить вечеринку Наследника рода Гробовых.

Мое внимание перетягивает милующаяся влюбленная парочка, и на языке выступает кислый привкус разбившейся вдребезги мечты, на глаза наворачиваются незваные слезы. Созерцать влюбленных - задевает за живое. Я отвожу взгляд и задумчиво смотрю на барабанящий по карнизу косой ливень. За окнами небо обложено клокочущими тучами. Разгневанные небожители мечут электрические зигзаги в беспомощных слуг земли.

За что, Гром, ты свирепствуешь на зверюшек, прячущихся под кронами мотающихся из стороны в сторону деревьев? Погода шепчет мне в ответ: «Забудь его, Воронцова, забудь. Гавриил Германович тебе не по зубам. Ты не нужна ему».

К тому времени на сцене в свете софитов зрителей приветствует музыкальный коллектив «03». Участники украсили себя врачебной атрибутикой: халатами, мединструментами и фартуками хирургов. Оригинальнее всех выглядит барабанщик: у него на носу привязана стилизованная маска-клюв времен бубонной чумы. Творческая фантазия безгранична. Красиво звучит приблюзованный вокал солистки Юли.

Гуляем в Академии мы до глубокой ночи. С горя я налегаю на шампанское. Бобби развлекает меня анекдотами и карточными фокусами. Собеседник он легкий и интересный, я бы еще добавила: милый, симпатичный и вообще просто душка. Глядя на него, я провожу аналогию: «Минздрав предупреждает: алкоголь - причина многих увлекательных приключений». В отличие от меня он заканчивает вечеринку, так и не притронувшись к алкоголю. Наследник рода Уилсонов не пьет, не курит и не ест мяса. За рулем своего белого «Мерседеса» мой «травоядный» друг довозит меня до коттеджа.

В аморфном состоянии легкого опьянения я подпеваю какому-то рок-певцу с музыкальной радиостанции. Бобби осторожно проводит ладонью по моим спутанным волосам, как бы спрашивая разрешения на поцелуй. В растерянности я вглядываюсь в его дегтярно-черные глаза и, отдаваясь во власть Царицы Ночи, прикрываю веки с надеждой раствориться в нежности, которой мне очень не хватает в реальной жизни. Наши губы тянутся друг к другу, но едва они смыкаются, нежданно-негаданно из динамиков проливаются на свет строки песни «Вечная любовь»: «Знаю, что сердце твое не остынет! Я буду знать, что ты любишь меня!» Хватает и мимолетного воспоминания о Гаврииле Германовиче, чтобы разрушить блаженный мираж. Грусть-тоска накатывает на меня с такой силой, что мое сердечко пронзают сотни острых прутьев. Не продохнуть. Не убежать от самой себя. Не спрятаться на краю Вселенной. Алкоголь - покровитель горькой правды - оголяет чувства.

Боясь ранить Бобби своим равнодушием, я невежливо отталкиваю его и скрываю потерянный вид в окошке. Стресс дает о себе знать. Мой организм ощущает всю накопившуюся усталость. Нескончаемые тяготы лавинообразно обрушиваются на меня, превращаясь в прочный гроб растоптанных чувств. За какие-то ничтожные часы я чувствую себя выкинутой на улицу побитой собакой. Мне придется долго зализывать раны, но нечего роптать на судьбу: не святая простота и с самого начала не питала иллюзий, что от мистерии на столе

выйдет что-нибудь путное.

- Ева, я хочу сказать тебе, что-то очень важное, - обогревает меня душевной улыбкой Бобби, когда я все-таки набираюсь смелости взглянуть на него. - Стань моей девушкой?

В магнитоле заканчивается злосчастная песня. Салон автомобиля заполняется звенящей тишиной. От шока у меня пропадает голос. Любовное предложение никак не вяжется с моим раздавленным состоянием.

- Ты мне давно нравишься, - тихонько прижимает мою ладошку к своему сердцу Бобби.