Страсти по Фоме - книга 1

Вообще ее мелкое лицо менялось ежесекундно, но, по всей видимости, крайне редко выражало того, что его хозяйка думала на самом деле. Редкие пучки волос, собранные в три луковки, близко и глубоко посаженные маленькие и злые глаза, острый красный нос — змея подколодная.

Фома едва сдерживал свою неприязнь и поэтому благоразумно молчал.

— Они дядю приехали посмотреть, — угрюмо буркнул Однуха.

— А чего его смотреть? — всполошилась вдруг тетка. — Сколько уже смотрело, все деньги просадила, как прорва какая-то! Хоть бы толк!

Говоря все это, тетка словно просвечивала Фому с Доктором: кто такие, одеты странно, повадки — тоже, молчат, — и хотя льстиво продолжала называть их высокими и почтенными господами, относилась явно подозрительно. На мэтра она почти не обратила внимания, за его пролетарский вид и шляпу клошара.

— Они без денег, — сказал Однуха.

— Как это без денег? — удивилась тетка, снова наводя свои белесые глазки на приезжих. — Так не бывает!

— Бывает! — нагло уверил ее Фома, не выдержав. — Ну, где ваш больной, показывайте! Доктор уже здесь.

— А? что?.. Да как это?.. — растерянно заметалась хозяйка. — А вот молочко попейте!

Мэтр, до этого сидевший расслабленно и как будто бы опять не в себе, на молоко живо откликнулся и налил себе полную кружку, да еще и хлеба отломил кусман.

— Дамочка! — удивился Фома уже не на шутку. — Вы молочко-то мужу оставьте! А нам дайте взглянуть на больного, случай уж больно интересный!

— А увезли! Ой, увезли родимого! — неожиданно заполошно запричитала тетка.

— Кто?.. Куда?..

Но тетка Однухи будто не слышала никого.

— Свет мой ясный, где ты теперь, увижу ли я тебя?.. — ломала она руки.

— Кто больной, Доктор, я не понимаю?

— Денег предлагали, да я не взяла, грех ведь какой! Ой-ё-ёй!..

Тут она увидела, уплетающего за обе щеки молоко и хлеб, мэтра, и будто невзначай, смахнула все убранство со стола в печь, да так ловко, что у мэтра в руках ничего не осталось, даже крошки. Даже скатерть куда-то делась, как пример большого искусства хозяйствования при незваных гостях и прочих оборванцах.

— Разве можно за больного деньги брать? — продолжала она причитать при этом.

— Верю! Убедительно! — шептал Фома Доктору. — Деньги точно взяла, стерва!.. Только вот что она несет с такой правдой? Никак не пойму!

— То, что нас опередили, — пробормотал Доктор.

— Мадам, кто и куда увез вашего мужа? — обратился он к тетке.

— Увезли!.. Ой, увезли!.. Монахи!.. — заламывала руки хозяйка.

Но на вопрос: куда? — убедительно билась головой обо все предметы, пока Доктор не догадался выложить один золотой.

— Док, ну теперь ты заболел! — сказал Фома.

— Я хочу помочь мальчику! И потом… — Он нагнулся к Фоме. — Я тебе говорю, с этими болезнями не все так просто.

— Тетя Фая! — оскорбился Однуха.

— А откуда я знаю, кто это такие? — неожиданно протрезвела женщина. — И почему это они интересуются твоим дядей? А?. Может, тати какие? И вообще не лезь не в свое дело!

— Но золотой-то меняет дело? — вкрадчиво спросил Фома. — Тать-то давно бы вас задушил, уж поверьте мне! И не только тать!

— Два золотых меняют дело! — отрезала тетя Фая, пропуская последнее замечание мимо ушей.

— Но за два-то я обязательно вернусь, если адресочек неправильный. Я бы вам и гроша ломанного не дал, да Доктор вот немного блаженный, все помочь кому-то хочет.

— Мы люди маленькие, нас обидеть легко! А не хочете, не надо!..

Тетка жизнь понимала туго и чувствовала, что без двух золотых она не останется. Получив их, она словно забыла о своих подозрениях и снова стала радушной хозяйкой.

— Может, меня посмотрите? — предложила она щедро: чего, мол, порожняком-то?..

Нет, шара и халява, это вовсе не национальное явление — социальное, подумал Фома.

Дядя Фэй был увезен монахами Ордена Голубых Кругов в их главный монастырь, где находился дом призрения, как было сказано тетке, для излечения. Монастырь находился далеко, в трех днях пути на восток, на берегу моря. Почему из сотен больных в городе взяли именно Фэя было для всех загадкой. Тем более что он, по словам его жены, последние дни не приходил в сознание и только бредил, пугая заходящих соседей.

— А о чем он бредил? — спросил Доктор.

— Что-то о голубых кругах, — неохотно вспоминала та, — они, мол, во всем виноваты.

— У меня сильное впечатление, что ее муж симулирует болезнь, чтобы сбежать от нее, хоть к пустоглазой, хоть к монахам этим!.. Как думаешь, такое возможно? — спросил Фома, когда они вышли на свежий воздух из спертой атмосферы дома мадам Фаи.

— Нет, таких никакая лихоманка не возьмет! — продолжал бормотать он по дороге. — Такие сами проклятие на всю жизнь. Так что, Однуха, правильно ты дернул от нее. Лучше с мэтром топиться через день, чем эта змея. Мне даже молока не захотелось!

— Да ты когда-нибудь пил его, как попробовал алкоголь? — удивился Доктор.

— Все равно!.. Молоко на ночь — здоровый сон!..