Страсти по Фоме - книга 2

— Если б ты только знал, юноша, какая музыка — вселенная, когда никого не гонишь!..

— Да кого?

— Ой да-да ни стои-ииит во поли сосна-аааа са берё-оо-озамииии! — вдруг завёл Варфоломей тонким бабьим голосом, вместо ответа. — Ни завё-оооть миня ми-илай гуля-аать!..

Лицо его вдохновенно округлилось, сделалось испуганно-блаженным: брови домиком, тревожная морщинка пульсирует на переносице, рот страдальчески опущен — так, видимо, пели в местах, по которым он скучал, а может и сама вселенная.

— Томаса, Томаса! — сказал он, так же неожиданно прекратив петь, как и начал.

Доктор удивленно поднял брови.

— Я бы рад да никак его не найду, он как в воду канул!

— Ага, концы в воду, пузыри вверх! — захохотал Варфоломей. — В какую воду? Во прах! На Спирали твой дружок, пьет по-английски, не прощаясь.

— По-онял, — протянул Доктор, скучнея лицом от появившегося озноба — «началось!» Информация, которую за тем выдал старик, была неожиданна. Доктор, оказывается, «прыгает» вместе с Томасом…

— Может быть, остановишься, посмотришь? — хихикал старик.

— Ты имеешь в виду — не тащить его никуда?

— О! — восхитился Варфоломей. — Все-таки образование — великая вещь! Как ты догадался?

— Да уж догадался… — Доктор, кляня себя за тупость, встал из-за стола.

— Заходи как-нибудь, еще выпьем! — вслед ему проговорил Варфоломей, и мечтательно улыбнулся. — Сотерн или Кар дё шом… или уж пора на элегантную простоту Кьянти перейти?

Доктор стоял на пороге, вспоминая, чего он еще не спросил у старика.

— Тебя найдешь! — усмехнулся он.

— Работа, обязан блюсти одиночество! — развел руками Варфоломей.

— Уединенность, — поправил Док.

— А какая разница?

— Одиночество это один ночью, а уединенность — один днем, то есть, всегда.

— Хорошо-оо!.. — Варфоломей с мечтательной улыбкой потянулся. — Поступить что ли тоже куда-нибудь? — задумался он не на шутку.

— Пока, — сказал Доктор, так и не вспомнив, что же надо еще спросить.

— Покашки, — махнул рукой Варфоломей и предостерег, сияюще:

— Осторожно, двери открываются!..

Дверь со скрипом отворилась, и Доктор очутился снаружи.

«А! — вспомнил он. — Я же не спросил, почему Фома все время возвращается на Спираль, почему не остается за Чертой?..»

Он обернулся. На двери, из которой он только вышел было написано: «Чешское пиво, американский бильярд, европейская кухня, китайский ритуал и спутниковое телевидение». Шутник бо! А все вместе что — какой коктейль?..

Он взялся за ручку двери, чтобы вернуться, и тут в его сознание ворвался шум большого города. Спираль! Это же русский коктейль 90-х! Там за дверьми уже нет никакого Варфоломея (как он это делает? — снова поразился он), там бильярд и пиво, там…

Он открыл дверь, чтобы проверить догадку.

Фома сидел спиной ко входу (Неправильно! — профессионально отметил Доктор), один за столиком, придвинутым почти вплотную к стойке. Бармен что-то азартно ему говорил, отвечал ли Фома было не ясно, он сидел неподвижно сгорбившись над столом и что-то читал. Меню?.. Девица в короткой кожаной юбке гоняла бильярдные шары с каким-то ковбоем, громко вещало спутниковое телевидение. Не соврали. А где китайский ритуал?.. Больше никого не было. Никто не кланялся Доктору при входе, с нарисованной улыбкой.

Он сел и заказал коктейль, через пять минут понял, что в зале он единственный трезвый человек. Все «ритуальные китайцы» были заняты своим. Бармен и Фома обсуждали английская ли команда «Спартак». То и дело к ним подходила девица, которую они называли Таей и угощалась шампанским. Ковбой уже и кий держал наоборот и махал им словно бейсбольной битой, но по шарам все равно не попадал, не дано, не Америка.

— Я, все-таки, думаю, что английская, — объяснял свою позицию бармен. — Потому что здесь еще так сяк, но как выезжают туда!.. — Он безнадежно махнул рукой «за границу». — На футболках словно «фак офф» написано, вместо «плэй офф».

— А я думаю, что это чисто российская команда, — возражал Фома. — Как бывает чисто английское убийство. Более того, «Спартак» — это диагноз России, ее убийство.

Поднявшись до таких высот обобщений они уважительно посмотрели друг на друга, и пожали руки.

— Ты ч-человек! — выдавил бармен.

— Не знаю, — покачал головой Фома.

Доктор понял, что ритуала обслуживания ему не дождаться — китайцы еще не пришли. Официантка, приняв заказ, исчезла, как Атлантида. Прождав еще минут пятнадцать, он приветственно помахал бармену рукой и пересел за столик Фомы, лицом к выходу. Перед ним открылся прекрасный вид: Фома и двери. Двери были плотно закрыты, Фома же — весь нараспашку: взъерошен, нездорово бледен и глубоко пьян, но все такой же соломенный красавец.

Глаза его опасно блеснули, он не узнал Доктора, тот вторгся на его территорию. Доктор знал эту сумасшедшую искру в глазах своего приятеля.

— Привет, — сказал он как можно дружелюбнее. — Спартак — чемпион…

18. Критерии человеков и юбок