Страсти по Фоме - книга 2

— А я тебе говорю, они маги! — меланхолично сказал Тери, словно продолжая давнишний спор. — Особенно этот, сумасшедший.

— Нет, он просто очень сильный, — не согласился более мудрый Дрок, поскольку приложился к бутылке первый и гораздо плотнее напарника.

— Ты видел, как он Скарта?.. Хеее-рак!.. — Показал он взмахом. — И две половинки! Как капуста!

— А как они здесь очутились так быстро тогда? — спросил Тери. — Четыре дня пути, а прошло два.

— А они встретили наших на полпути. Они же знали, куда мы пошли. Сам граф и отправлял, не помнишь что ли?

— Все равно тут что-то как-то не так!

— Да как же не так, када баба его тут! Ты бы не поспешал?

— Када баба, тада конешно!

— Ну дак!..

Преодолев вертикальный спуск, они оказались на большой круглой площадке и увидели расходящиеся во все стороны широкие горизонтальные ходы — шесть или семь. Розовый фон был жутким.

— Ну и куда? — растерялся Фома, чувствуя утекающее время, как кровь из открытой раны.

Поочередно осмотрев тоннели, Доктор предложил идти в тот, где фон будет усиливаться. С третьей попытки они попали в коридор, фон в котором увеличивался буквально с каждым шагом.

— Доктор, вы гений!..

Теперь они шли беззвучно, контролируя обе стороны коридора, выложенного гладким камнем. Стены были на удивление сухие, видимо, из-за фона. Коридор постепенно сужался. «Странно, что нет никакой охраны,» — безмолвно заметил Фома. «Под таким камнем им спокойнее, чем покойникам.» «Ну, ты как скажешь!»

Впереди послышались приглушенные голоса, на полированных камнях стен стали появляться слабые отблески света. Коридор делал два поворота, направо и налево. Голоса и свет стали отчетливее. Судя по мерности и тональности, шел какой-то мрачный молебен, пение или завывание голосов было то тихим и умоляющим, то вдруг громким и грозным.

«Берегись! — послал сигнал Доктор; навстречу им, так же беззвучно, кто-то шел, держа факел. — Вот и охрана, без которой тебе было так скучно». Дрожащие блики от гладких камней плясали на стенах, то приближаясь к ним, то отдаляясь. Это обстоятельство и мощный фон мешали определить количество идущих. Выйдя из-за поворота, их немедленно обнаружат. Они прижались к стене.

«Один!» — наконец определил Доктор. «Я — его, ты — факел» — предложил Фома обычную схему, Доктор не возражал. Показался факел, дозорный, вопреки статусу, совсем не осторожничал, неподъемный камень наверху делал обход формальностью, а может, это вообще был не обход, а что-то другое. Фома тенью скользнул по стене навстречу…

Голова с зажатым ртом истерично дергалась в его руках, пока он не шепнул, что отвернет ее к чертовой матери. После этого человек застыл и Фома его аккуратно усыпил. Факел и короткая пика, как раз для таких подземелий, были в руках Доктора. «Жив?» — спросил он, оглядывая тело в красном коротком плаще и маске. «Жив…»

Они связали бесчувственное тело, вставили кляп, не снимая маски и накрыли тело плащом. Доктор хотел совсем обездвижить тело, но Фома торопился: «Мне этот вой совершенно не нравится!» Он не сказал, что всё это ему напоминает пляски с жертвоприношением, боясь даже произнести это вслух. И картина, открывшаяся перед ними, была действительно не праздничной.

Мэя лежала на массивном каменном столе с закрытыми глазами. Определить, в трансе она или спит, было невозможно с такого расстояния. Вокруг стола, под монотонный, но неуклонно убыстряющийся ритм пения, двигались фигуры в коротких плащах. В голове у Мэи стоял человек в длинном красном монашеском одеянии с капюшоном и держал, сжав обеими руками у груди, кинжал. Все присутствующие были тоже в красном и ритуальных масках.

Судя по нарастающему темпу движения вокруг стола и высоте завывания, кульминация обряда приближалась, вот-вот должно было что-то случится. Впрочем, понятно что, кинжал в руках предстоятеля медленно, словно гильотина, поднимался вверх. Возможно, Мэя была мертва, ее бледность уже холодно освещала помещение, у живых на это обычно не хватает сил, но возможно, ей еще предстояло испытать смерть. Кинжал медленно поднимался.

До человека в капюшоне было метров семь, стол с Мэей и пляшущие люди — никакой прыжок не сумеет остановить смертоносный удар. Фома вынул кинжал, попробовал его на руке. Он не знал что делать. “Я пока тоже,” — сказал Доктор. Фон был такой, что сайтерские фокусы здесь не прошли бы. Бегающие вокруг стола люди не были вооружены, но рядом со столом стояли пирамида из пик и небольшой пристенный столик с брошенными ножами, вероятно, выполнять ритуал обряда можно было только безоружным. Даже если сразу поразить монаха с кинжалом, не было никакой гарантии, что кто-нибудь из хоровода не успеет убить Мэю. Не было гарантии, и рисковать Фоме не хотелось.

“Погоди… — он передал кинжал Доктору. — Если что, бросай ему прямо в глаз.” “Почему в глаз?” — удивился педантичный Доктор. “Чтобы шкуру не попортить!..”