Страсти по Фоме - книга 2

Мерил вдруг опустился на колени, сложил руки внизу живота и стал едва заметно раскачиваться, как когда-то Мэя в комнатах Фомы, только она еще поднимала руки на манер молодых деревцев, у которых все ветви вверх. Потом послышались негромкие заунывные и напевные слова молитвы. Остальные монахи тут же подхватили напев канона и вскоре помещение заполнило мощное горловое пение, исполняемое а капелла. Это была молитва о прощении и милости Мэе.

Пение захватило Фому, он потерял счет времени и вообще представление о том, кто он и зачем. Радость и ликование заполнили его в мощном резонансном звучании. И когда молитва закончилась, он с удивлением обнаружил, что все осталось по-прежнему. Мэя недвижно лежала на столе.

Мерил встал. Медленно обошел вокруг стола и вернулся в свой угол. Фома не отрывал от него глаз. Ничего хорошего вид монаха не сулил. Тишина становилась невыносимой. Под рысьим взглядом Фомы Мерил вздохнул и сказал, что они сделали все, что могли.

— Все?.. — Фома не верил. — Старик!..

Он поднял меч, но тут же отбросил его и схватил настоятеля за грудь; он не собирался верить в такую ерунду.

— А ты через не могу, монах! Сделай, я прошу тебя! Ведь можно же что-то сделать!..

Мерил молчал. Фома обернулся к Доктору.

— Акра, верни мне девочку!

Доктор едва заметно пожал плечами.

— Подождем еще, — сказал он.

— Чего ждать? Ее вытаскивать надо! — закричал Фома, вдруг поняв, что теряет Мэю. — Хватит ждать, ничего уже не будет! Надо что-то делать! Сделай что-нибудь, ты же доктор!..

Крик его метался по коридорам катакомб, постепенно затихая, исчезая, как надежда.

— Ну, Мерил!.. — Снова тряс Фома монаха. — Попроси своего розового бога, вы же с ним вместе! Давай я вместе с тобой попрошу, а? Давайте все вместе, у нас получится, если вместе!..

Когда он заставил монахов молиться в третий раз, Доктор не выдержал:

— Хватит! — тихо сказал он. — Это уже ни на что не похоже! Это уже не молитва, угроза!.. Вставай!

Не обращая внимания, Фома стоял на коленях среди монахов и пел, неловко угадывая каденции, действительно, скорее угрожая их богу, чем моля. Оборвав пение, он бросился к Мэе, внимательно рассматривая ее лицо, щупая пульс. Все та же беломраморная холодность! Безумие его нарастало.

— Она уже далеко, — услышал он голос Мерила.

— Слушай, старик, мне плевать, что ты думаешь! Проси своего бога вернуть ее!

— Андре, успокойся! Больше, действительно, ничего сделать нельзя…

Он увидел перед собой Доктора, по губам которого читалось, что сделано все, что можно. Потом обвел взглядом присутствующих: монахов, Мерила, лежащую далекую и уже порфироносную Мэю.

— Всё? — переспросил он, как бы силясь уместить это в голове. — И никто ничего?.. Даже ты?..

Он схватился за Доктора, как утопающий. Доктор качнул головой. Никто не может просить лорда Смерти об этом… Фома окаменел лицом.

— Ну, тогда я попрошу его отдать мне Мэю! Все отсюда!.. Быстро!!!

Он стал страшен. Монахи, не дожидаясь повторного окрика, гуськом потянулись к выходу из пещеры, угрожающие красные маски на них смотрелись теперь нелепо и жалко. Мерил помедлил, словно хотел что-то сказать, предупредить, но под тяжелым взглядом Фомы, сгорбился ещё сильнее и направился к выходу.

— Андр, это безумие! Ты даже не знаешь, куда ты лезешь! Ты этого никогда не отработаешь!..

Доктор стоял между ним и Мэей.

— Отойди, Док…

Фома был уже спокоен.

— Все идет как раз по твоей теории, — усмехнулся он. — Каждый делает то, что должен. И кто, в конце концов, определяет, что есть безумие? Знаешь, как у нас говорят? Что русскому хорошо, то немцу смерть. Так что…

Фома отдал Доктору реквизированный плащ.

— Иди лучше отдай им это и посмотри, чтобы они не разбежались.

— Куда они теперь от хранилища!..

Доктор ушел с красивыми глазами… Фома склонился над Мэей; надо было спешить, чтобы она не ушла слишком далеко по аллее Лорда. «Липовой» аллее. Ее лицо стало чище в объятьях огромного сна, словно она уже вкусила эликсир красоты, присущий только бессмертным и обрела, как всенародная Афродита, новую девственность и невинность. Так далеко от него Мэя еще не была, она казалась недоступной из-за проявившейся целомудренности. Он поцеловал ее, чтобы избавиться от этого чувства; губы были чуть теплее мрамора стола, на котором она лежала… но теплее!

Он устремился за ней…

12. Покер с картинками. Аллея Танатоса

Огромная скорость. Его пробирал озноб и холодная тяжесть наполняла ртутью его сосуды и внутренности. Это стремительный Меркурий, проводник мертвецов и вдохновитель риторов, покровитель торговцев и мошенников, взялся его сопровождать. Он ощущал себя именно так сейчас — мошенником. Он обманул доверившуюся ему Мэю, не смог избавить маленькую девочку от взрослой чаши цикуты и теперь должен либо вытащить ее, либо остаться с ней.

Тяжкий удар и ничего не стало…

«Ямщик, не гони лошадей! — пели трубные голоса. — Нам некуда больше спешить, нам некого больше любить!..» Пели так запойно и слажено, что при всей странности звучания хотелось остаться.

— С прибытием! Чего изволите, загнувшись?..