Страсти по Голландии

ИЕЗЕКИИЛ. Ну, хорошего нам ждать не приходится. Скажи-ка, хозяйка, что ждет человека после смерти?

ХОЗЯЙКА. Как-то раз я спросила об этом у одного школьного учителя. И знаете, что он ответил? Он сказал, что после нашей смерти сердца будут взвешены — велика ли тяжесть грехов. Легкие сердца взлетят вверх, тяжелые упадут вниз.

ИЕЗЕКИИЛ. Я думаю, наши камни потянут немало.

ПЕТЕР. Да уж, конечно. Мне и самому часто делается не по себе, когда я думаю о подобных вещах, а мое сердце остается таким безучастным и равнодушным. Скажи мне, только по совести, ты счастлив?

ИЕЗЕКИИЛ. Совесть-то здесь при чем? У таких, как мы, этого нет.

ПЕТЕР. У таких, как мы? Ты говоришь так, будто нас много!

ИЕЗЕКИИЛ. Полным-полно. Ты присмотрись хорошенько, и сам увидишь.

ПЕТЕР. И тебя никогда не грызет тоска?

ИЕЗЕКИИЛ. Тоска? А я не знаю, что это такое. Тоска гложет тех, кто беден, а мы богаты. Нам живется легко. Нам никого не жаль. Нам на всех наплевать.

ПЕТЕР. Что верно, то верно, но мысли-то в голову лезут. И хотя я теперь и не знаю страха, то все же хорошо помню, как ужасно боялся адских мучений, когда был маленьким наивным мальчиком.

ИЕЗЕКИИЛ. Да тебе-то что за печаль, приятель? Здесь, на этом свете, ты живешь припеваючи, ну и будет с тебя. Тем-то и хороши наши холодные сердца, что при мыслях о будущем нам ни чуточки не страшно. Бери от этой жизни все, и баста! Хозяйка, подай-ка нам по бокалу крепкого доброго вина, а мы споем.

ПЕСНЯ.

Всю землю тьмой заволокло.

Но и без солнца нам светло.Пивная кружка нам — луна,А солнце — чарочка вина.Готовь нам счет, хозяйка,Хозяйка, хозяйка!Стаканы сосчитай-каИ дай еще вина!Богатым — праздник целый год.В труде, в нужде живет народ.Но здесь равны и знать и голь:Кто пьян, тот сам себе король!Неси нам счет, хозяйка,Хозяйка, хозяйка!

Стаканы сосчитай-каИ дай еще вина!Святой источник — мой стакан:Он лечит от сердечных ран.Ловлю я радости в вине,Но лучшие живут на дне!Давай нам счет, хозяйка,Хозяйка, хозяйка!Стаканы сосчитай-каИ дай еще вина!

^{_{Выпив изрядную порцию вина, Петер засыпает.}}

КАРТИНА ШЕСТАЯ

^{_{И снится Петеру сон. Перед ним райские врата, возле которых, сидя на лавочке, дремлют апостол святой Петр и пророк святой Изекиль. Постепенно они пробуждаются от сна.}}

ПЕТР. Ох, скучно тут у нас в райских кущах! Скука смертная. От такой тоски все мухи уже подохли.

ИЗЕКИЛЬ. Петр, а Петр, сходил бы ты, братец, на землю, поглядел бы как там да что, а потом вернулся да рассказал. Все веселее. Ну, что молчишь? Каково твое мнение?

ПЕТР. Сходить-то можно, Изекиль, да вот служба как? Мне райские врата сторожить надо.

ИЗЕКИЛЬ. А что — врата? Не убегут врата.

ПЕТР. А ключи от врат куда?

ИЗЕКИЛЬ. Ключи на гвоздик повесь.

ПЕТР. А возьмет кто?

ИЗЕКИЛЬ. Ну, кому тут взять! Народ кругом праведный.

ПЕТР. Праведный-то праведный! Как соблазну нет, так и праведный. А как найдет искушение, откуда и грешники взялись! Нет, уж лучше не искушать. Дьявол, он ведь тоже силен.

ИЗЕКИЛЬ. Маловер ты, Петр. Был маловер, маловер и есть. Ну, коли, опасаешься, под порог спрячь. А я здесь рядом буду, пригляжу в случае чего.

ПЕТР. Разве что под порог!.. (Прячет ключи под порог.) Ну, я пошел!

ИЗЕКИЛЬ. Ступай себе с богом.

^{_{Святой Петр уходит. Святой Изекиль усаживается за невысокий стол, на который ставит чернильницу с гусиным пером и кладет лист пергамента. К нему подходит Петер.}}

ПЕТЕР. Здравствуйте!

ИЗЕКИЛЬ. Слава тебе господи, хоть одна живая душа! Ты кто?

ПЕТЕР. Я — человек.

ИЗЕКИЛЬ. Я вижу, что человек, а не святой дух. Как твоя фамилия?

ПЕТЕР. Мунк.

ИЗЕКИЛЬ (просматривая списки на пергаменте). Так. Есть! Как твое имя?

ПЕТЕР. Петер.

ИЗЕКИЛЬ (просматривая списки). Так. Нет! Странно. Есть Бальцер Мунк. Может быть, ты — Бальцер Мунк?

ПЕТЕР. Нет. Бальцер Мунк — это мой отец.

ИЗЕКИЛЬ. Все понял. Смотрим далее. Так. Есть! Нашел! Лизбета Мунк! (Смотрит внимательно на Петера) Ничего не понял!

ПЕТЕР. Лизбета Мунк — это моя жена.

ИЗЕКИЛЬ. Все понял. А у тебя здесь много родственников?

ПЕТЕР. Не знаю.

ИЗЕКИЛЬ. А кто, по-твоему, должен знать? Господь Бог?