Страстный поцелуй лорда

— Мне жаль, что так случилось, Джейн. Поверьте, это так. Хотя я понимаю, мне нет прощения. Каждая минута того вечера останется в моей памяти навсегда. Все прошедшие годы я старалась примириться и забыть, что Уильям погиб из-за меня. У меня не получилось. Мне больно, но я ничего не смогла с собой сделать. Мне пришлось уехать из Редмиреса. Мысль о расставании с вашим отцом приносила невероятные страдания, но мы решили, что это единственный выход, несмотря на любовь, которую испытывали друг к другу. Вы, Джейн, и Мириам вправе обвинить меня, что я лишила вас отца. Надеюсь, вы четверо, наши дети, простите нас.

Первым заговорил Фрэнсис:

— У меня всегда были подозрения, что в ту ночь произошло совсем не то, о чем нам рассказывали.

— Я понимаю твои чувства, Фрэнсис. Но что может сделать закон, если человек заявляет о своей вине и настаивает на этом? При полном отсутствии свидетелей.

Джейн заметила, как тяжело Фрэнсис перевел дыхание, как побледнели его губы. Он до сих пор пребывал в напряжении, с которым слушал мать.

— Вы оба сговорились и дали ложные показания, — процедил он.

Его мать кивнула:

— Да. Эдуард желал, чтобы было только так, а не иначе.

— Вы хотите сказать, наш отец ни в чем не виноват? — вступила в разговор Мириам.

— Да, Мириам, я хочу сказать именно это. — Леди Рэндольф посмотрела на Джейн, в глазах ее была глубокая печаль и раскаяние. — Женщины не всегда имеют право решать, какой станет их жизнь. Я жила в Лондоне и уехала в Редмирес после замужества. Наш брак был устроен родителями. Нортумберленд был мне ненавистен, само пространство казалось мне пустым. Я мечтала вырваться оттуда до того возраста, когда еще буду помнить, что такое смех и азарт молодости. Этим мне пришлось пожертвовать ради бессмысленного брака. Но потом я встретила Эдуарда и влюбилась. Впервые в жизни. Так я никого не любила и уже не полюблю. Подобное чувство бывает лишь единожды в жизни.

— Однако вы приняли решение расстаться. — Джейн была удивлена. — Как такое возможно, если вы любили друг друга?

— Причина в муках совести, чувстве вины, в терзающей сердце печали — всего этого было слишком много даже для нас двоих. Мы решили, что расставание — лучшее, что мы можем сделать. Я очень виновата перед вами. Я совершила непоправимую ошибку, позволив Эдуарду уговорить себя согласиться, что он возьмет вину на себя. Но знайте, я за все заплатила. Он заставил меня поклясться, что я никогда не открою правду о той ночи. Я держалась десять лет, но больше не могу. Вы когда-нибудь простите меня? Ты, Джейн, и ты, Мириам? — Она повернулась к одной, потом к другой сестре. — Впрочем, я не жду, что вы дадите ответ сейчас же.

На глаза Джейн навернулись обжигающие слезы. Внутри что-то надорвалось. Она ощутила нарастающий гнев, схожий с тем, который испытывала к отцу много лет назад. Ей стало страшно, что этот гнев подтолкнет ее к необдуманным действиям против леди Рэндольф. Получается, именно она разрушила их с сестрой жизнь, лишила отца и возможности стать счастливыми.

— Джейн, вы меня слышите? — умоляюще спросила леди Рэндольф.

— Да, я слышу. Я все поняла. — Картины перед глазами были, как никогда, яркими. Она вспомнила в деталях тот день, когда отец уехал во Францию, взяв с нее слово заботиться о Мириам и поместье. Тогда ей было двенадцать.

Джейн поспешно встала, единственным желанием было скорее покинуть гостиную, остаться наедине с собой и обдумать все сказанное леди Рэндольф.

— Прошу меня простить. Я… Мне надо побыть одной. — Она не могла отвести взгляда от хозяйки дома, как и произнести еще хоть слово, горло сдавило от необъяснимой жалости к ее страданиям и до сих пор терзавшему ее душу чувству вины.

Джейн прошла в сад, решив не подниматься в спальню, опасаясь появления Мириам, — сейчас она не готова к разговору с ней. Потрясенная, девушка шагала по тропинке, уводящей от дома, и остановилась у каменной стены, поросшей красным плющом. Хорошо бы идти дальше, туда, где раскинулся бы перед ней весь Лондон — место неизвестное, где все чужое и нет ничего родного, как дома.

— Вы в порядке, Джейн?

Не оборачиваясь, она кивнула. Хорошо, что это Фрэнсис, а не кто другой.

— Да, я…

Он подошел, развернул ее к себе, взяв за плечи, и посмотрел в глаза. Такое выражение она никогда не видела на его лице раньше: обида перемежалась с нежностью и болью. Была еще едва уловимая мольба о понимании, о прощении за произошедшее много лет назад.

— Мне очень жаль, что так получилось, Джейн. Но отрадно, что мы все наконец узнали правду. — Он обнял ее и прижал к груди, стараясь помочь сдержать дрожь. — Вы расстроены, это объяснимо. — Мужчина продолжал шептать ей на ухо добрые слова, успокаивал, как ребенка.

Джейн не сдержалась и заплакала, хотя в жизни подобное случалось с ней очень редко. Она положила голову Фрэнсису на грудь. Время шло, слезы высохли, оставив лишь страдания в сердце. Джейн перестала всхлипывать, подняла голову и заглянула в темно-синие глаза. Фрэнсис улыбнулся и коснулся ладонью ее щеки.

— Вам лучше?