Страж фараона

Они собрались в малом тронном зале — вельможи, военачальники, жрецы, вернейшие из верных, разделившие с царицей надежду, неуверенность и страх — все, что выпало им в это утро. Из нижних покоев дворца еще не убрали погибших, и запах крови пропитывал воздух тяжелыми душными миазмами. Сквозь окна струился полуденный зной и слышались резкие команды Усерхета, Хорати и теп-меджет: одни из них расставляли в парке караульных, другие подгоняли солдат, выносивших мертвые тела, третьи осматривали пленных мятежников, проверяя, крепко ли их повязали и не осталось ли у кого оружия.

Хатшепсут сидела в кресле, все еще в парике и короне, стискивая в тонких пальцах царские регалии. Официальное восшествие на престол, процедура долгая, торжественная, утомительная, была еще впереди, но власть уже принадлежала ей — женщине-фараону с тронным именем Маат-ка-ра, что означало «Богиня истины, душа бога солнца». Власть ее являлась неоспоримым фактом, признанным всеми мужчинами, что столпились у кресла владычицы Та-Кем. Их было полтора десятка: Хапу-сенеб и Инени в белых одеждах и леопардовых шкурах, дряхлый полководец Саанахт, едва державшийся на ногах от волнения, Нехси, царский казначей, Сенмут — еще не смывший кровь, с рукой, обмотанной повязками от локтя до запястья, невозмутимый Хенеб-ка, Нахт, хранитель сокровищницы, хаке-хесеп столичного нома и несколько других вельмож. Ждали Инхапи и градоначальника Пенсебу; первый должен был удостоиться чина правителя Дома Войны, сменив на этом посту Саанахта, второй — доложить, что порядок в Уасете восстановлен, что мятежных чезу удавили, а их солдат лишили чести и ведут к кораблям для отправки на юг.

Семен стоял у окна, считал синяки да ссадины, посматривал в знойное небо цвета поблекшей бирюзы, а на царицу старался не глядеть. Там, в кресле, сидела сейчас не его Меруити, не сказочная фея с гибким станом и бедрами, как греческая амфора, а повелительница самой могучей державы текущих времен. Глаза ее были суровы, локоны спрятаны под париком, тело — под плотной одеждой, а губы — прекрасные, яркие, но изрекавшие лишь приговоры и повеления — сейчас не располагали к поцелуям.

В зал, кланяясь и приседая, вошел управитель дворца, бросил почтительный взгляд на владычицу. Она чуть заметно кивнула, разрешив говорить.

— Великий Дом, дочь Гора…

Брови Хатшепсут гневно сдвинулись, зрачки сверкнули.

— Червь! Ты забыл, перед кем преклоняешь колени? Забыл, как обращаются к пер’о? Нужно напомнить? — Она наклонилась вперед, сжимая плеть и изогнутый скипетр. — Начни снова! Я слушаю!

«Вот так-то! — подумал Семен, глядя на побледневшего управителя. — Не слышал про женскую эмансипацию? Ну, еще услышишь!»

— Великий Дом, сын Гора, благой бог… Тысячу раз простираюсь ниц и целую прах под твоими стопами — да будет с тобою жизнь, здоровье, сила! Трапезную привели в порядок. Там вино, напитки, фрукты и еда. Если соизволишь…

Лицо царицы смягчилось, она махнула рукой.

— Саанахт и Хапу-сенеб, идите… и другие тоже… Вам надо подкрепиться, ибо день сегодня будет долгим и потребует много сил.

Хорошая мысль, решил Семен, направляясь вслед за вельможами к выходу. Он вдруг почувствовал, как пересохло в горле, как пусто в животе и как ему хочется сесть на скамью рядом с братом и другом Инени, заглянуть им в глаза и сказать…

Сильные пальцы стиснули его плечо.

— Останься, господин. Великий Дом — жизнь, здоровье, сила! — желает говорить с тобой.

Он обернулся и увидел бесстрастную физиономию Хенеб-ка. Еще увидел кресло, сидевшую в нем женщину и двух мужчин по обе стороны. Один — с бритым черепом, в белых жреческих одеждах и леопардовой шкуре, свисавшей с узких плеч; другой — с пятнами крови на тунике и полотняной повязке, с мечом у пояса.

Инени и Сенмут…

Брат улыбнулся ему и поманил рукой. Улыбка эта была странной, будто выдавленной через силу — да и на лице Инени Семен не заметил большого счастья. Царица тоже помрачнела.

Он подошел, преклонил колено и заметил, что Хенеб-ка исчез. Только они четверо остались в зале — Великий Дом, сын Гора, в обличье прекрасной женщины и три его — ее?.. — советника.

Хатшепсут долго смотрела на жезл и плеть в своих руках. Потом произнесла:

— Надо решить. Что решить, вы знаете. Вы посланы Амоном мне на помощь: ты, мой будущий чати,[33] — она посмотрела на Сенмута, — ты, мудрейший из жрецов, и ты, провидец. — Взгляд ее потеплел, скользнув по лицу Семена. — Так дайте же совет!

Наступила пауза, затем Инени спросил:

— Где он, владычица?

— В своих покоях. Шакалы Хоремджета убили слуг и трех защищавших его сэтэп-са, но двое телохранителей остались. Они сейчас с ним.

— Верные люди, госпожа? — Этот вопрос задал Сенмут.

— Столь же верные, как Хенеб-ка. Если я прикажу ему, они… — Царица глядела на Семена в странном ожидании, но он еще не понял, о чем ведется речь, и потому молчал.

Сенмут поклонился.

— Можно думать, что Хоремджетом руководили боги, великая госпожа. Он оказал нам большую услугу.

Царица еще больше помрачнела.