Стрекоза в янтаре. Книга 2. Время сражений

– Будь он проклят, этот Фрэнк! – с яростью произнес он. – Будь прокляты все Рэндоллы! Джек Рэндолл, Мэри Хоукинс Рэндолл и Алекс Рэндолл… гм… я имел в виду: Господи, спаси его душу, – торопливо добавил он, перекрестившись.

– Ты ведь никогда не ревновал… – начала было я, но он с возмущением посмотрел на меня.

– Я притворялся!

Джейми схватил меня за плечи и слегка встряхнул.

– Будь проклята и ты, Клэр Рэндолл Фрэзер! – сказал он. – Да, я ревную, черт побери! Ревную к каждому воспоминанию, которое не принадлежит мне, к каждой слезинке, которая пролита не надо мной, к каждой секунде, которую ты провела в постели другого! Будь ты проклята!

Он вышиб стакан у меня из рук – я думаю, случайно, – прижал меня к себе и крепко поцеловал. Потом слегка отстранил и снова встряхнул.

– Ты моя, черт тебя побери, Клэр! Моя! И до тех пор, пока мы живы, я не собираюсь делить тебя ни с человеком, ни с памятью, ни с чем-либо еще. И ты никогда не будешь упоминать при мне имя этого человека. Слышишь?

В подтверждение своих слов он снова с яростной силой поцеловал меня.

– Ты меня слышала? – повторил он.

– Да, – запинаясь, сказала я. – Если ты… перестанешь меня трясти, я, может быть… даже отвечу тебе.

Он покорно отпустил меня.

– Извини, англичаночка. Это только… Боже, ну почему ты… да-да, понимаю… но разве ты должна…

Чтобы прервать этот бессвязный поток, я положила руку ему на голову и притянула его к себе.

– Да, – твердо сказала я, отстранившись. – Должна была. Но теперь все кончено.

Я развязала завязки своего плаща, и он упал на пол. Джейми наклонился, чтобы поднять плащ, но я его остановила:

– Джейми, я так устала. Ты не отнесешь меня на кровать?

Он глубоко вдохнул и медленно выдохнул, глядя на меня усталым, напряженным взглядом.

– Да, – сказал он наконец. – Да, конечно.

Вначале он был молчалив и резок, отголоски недавнего гнева делали его движения грубыми.

– Ох! – в какой-то момент вскрикнула я.

– Боже, прости меня, любимая, но я не могу…

Я остановила извинения, крепко прижавшись к его губам, чувствуя, как исчезает между нами минутное отчуждение, как растет взаимная нежность. Он целовал и целовал меня, кончик его языка нежно ласкал мои губы. Я коснулась его языка своим и обхватила голову Джейми. Он не брился со вчерашнего дня, и рыжая щетина приятно покалывала мои пальцы.

Он улегся рядом осторожно, на бок, чтобы не раздавить меня своим большим телом, и мы долго лежали так, прижимаясь друг к другу, говоря на беззвучном языке нежности.

Живы и одни. Одни. И пока мы любим, смерть никогда нас не коснется. Алекс Рэндолл мертв и уже навсегда одинок, Мэри Рэндолл лежит без сна в своей холодной постели. Но мы здесь, и мы вместе, и это самое главное, нет ничего важнее этого.

Он обхватил мои бедра и притянул к себе. Большие руки ласкали меня, и дрожь, пробежавшая по моему телу, бросила его ко мне. Мы стали единой плотью.

Я проснулась ночью, все еще в его объятиях, и почувствовала, что он не спит.

– Спи, любимая. – Голос у него был нежный, спокойный и ровный; но, дотронувшись до его щеки, я почувствовала, что она влажная.

– В чем дело, любимый? – прошептала я. – Джейми, я правда очень люблю тебя.

– Знаю, – тихо сказал он. – И пока ты спишь, позволь мне рассказать тебе о моей любви. Потому что, когда ты просыпаешься, я ничего не могу вымолвить – боюсь, что все мои слова покажутся тебе пустыми и глупыми. Но когда ты заснешь в моих объятиях, твои сновидения скажут тебе, что я говорю правду. Спи, моя любимая.

Я повернула голову так, чтобы мои губы касались его горла, там, где под маленьким треугольным шрамом медленно бился пульс. Затем положила голову ему на грудь и отдала свои сновидения в его власть.

Глава 46

Timor Mortis Conturbat Ме[12]

По мере того как мы все дальше продвигались на север вслед за отступающей шотландской армией, нам все чаще и чаще встречались люди. Одни, спотыкаясь, брели небольшими группками, низко опустив головы под злым, холодным дождем. Другие скорчились в канавах и под изгородями, слишком усталые, чтобы идти. Вдоль всей дороги было разбросано оружие и снаряжение: тут лежал перевернутый обоз, вокруг которого валялись в лужах мешки с мукой, а там виднелась пара пушек, стволы которых матово поблескивали в тени дерева.