Стрела Купидона

Музыканты, после того как перевели дух, заиграли с удвоенной энергией и дикие извивы начались снова. Рыжая девица в изумрудно-зеленой юбке-брюках проявляла интерес к Уолтеру и Эмма с интересом наблюдала, как его тщеславие заставляло его откликаться. Она отошла в сторону, двигаясь в ритм и оказалась в веселой группе американских студентов. Во время относительной тишины интерлюдии они разговорились и Эмма выяснила, что они занимаются археологическими раскопками.

— Приезжай одна повидать нас, — сказала светловолосая девушка. — Мы довольно близко.

Один мужчина нарисовал схематичную карту на обратной стороне открытки и сказал:

— Вот здесь мы находимся, рядом с Калатенес. Мы исследуем минойское поселение на вершине холма.

В этот момент к ней подошел Уолтер.

— Вот ты где, — сказал он раздраженно. — Я перебросился словцом с Дамьеном и ищу тебя повсюду.

Он проталкивал ее впереди себя через толпу. Музыка началась опять и было почти невозможно прокладывать себе путь. В алькове, наполовину отгороженном от главного зала невероятным искусственным растением, они нашли человека, которого Уолтер называл Дамьеном. Он был высокий, с правильными чертами лица. Глубоко посаженные глаза. Светлые волосы до плеч. Одет он был в белые сатиновые брюки в обтяжку и белую шелковую рубаху с рюшами. Эмма никогда раньше не видела человека с таким лицом, словно с портретов египетских фараонов, и с таким количеством золота на себе: кольца, серьги и тяжелая золотая цепь на шее.

— Привет, — просто сказал он. — Итак, ты и есть Эмма. Уолтер говорил мне о тебе. Ищешь маленькую девочку… Как ты сказала ее имя?

Рыжеволосая девица все еще была на орбите Уолтера, Эмма видела как он разрывается на части.

— Алтея.

— Вот оно что… Алтея. По-гречески это означает «правда». Ты знала это, моя дорогая? Немногие из тех, кто приезжает сюда знают греческий. Ты знаешь?

— Немного.

— Тебе повезло! Мне пришлось овладеть им, — он взял ее под локоть и, направляя, повел подальше от извивающихся тел в боковую комнату с огромным окном, открытым в сторону моря. — Четырнадцать лет назад я вышел здесь отдохнуть недельку и уже никогда не вернулся назад. Ну, это не совсем правда. Мне пришлось возвращаться в Лондон за своими пожитками и одеждой. Но теперь я житель Крита. Ну, ладно, Эмма. Говорят у меня хорошая память на лица. Давай-ка посмотрим на твою Алтею.

Эмма достала фотографии Алтеи. Одну за другой он брал их из ее рук и внимательно разглядывал перед тем, как отложить. Снимок Алтеи в толстом свитере за рулем машины заставил его вернуться и изучить его, поднеся к тому месту, где лампа давала более сильный свет.

— Я просто не знаю, — сказал он. — Я мог видеть ее. — Он тяжело вздохнул. — Я видел так много людей, но в ней есть что-то особенное, не правда ли? — Он вернулся к тому месту, где ждала Эмма. — Я могу оставить эту фотографию?

— Конечно. Я сделала по несколько экземпляров. Ты можешь вспомнить что-нибудь позже.

— Возможно, — он улыбнулся, и Эмма почувствовала магнетизм его обаяния. — Ты остановилась в «Артемисе», насколько я знаю. Как поживает мой друг Нико Уоррендер? Я слышал, он сейчас здесь.

Эмма нахмурилась.

— Не думаю, что встречала…

— Ты живешь в «Артемисе» и не встречала Нико?

— Нико! Но ты сказал…

— Ник Уоррендер. Правильно.

— Но он грек.

— Наполовину. Да, его мать гречанка. Но его отец был англичанином. Ник всю жизнь прожил в Англии. Он — медик. Работает в лондонской больнице, специализируется на детской медицине. Он приезжает каждый год. Передай ему привет. Напомни ему заглянуть и повидать меня. Мы здорово веселились в старые времена, когда он имел обыкновение приезжать на лето со своей очаровательной женой. Бедная Джули — самая прелестная девушка, которую я когда-либо встречал! И она умерла, бедняжка, рожая этого сорванца Джонни!.. А, Уолтер! Мы предавались воспоминаниям, твоя подружка Эмма и я…

Эмма шла за ними, когда Дамьен и Уолтер двинулись в направлении шума и танцев. Она даже не пыталась услышать, что они говорили, даже когда слова были адресованы ей. Облаченный в серебристое пришелец вдруг возник перед ними в полном смятении: — Дамьен, ты не можешь подойти сейчас? Там какой-то парень болтает по-гречески, и я не могу понять, чего он хочет.

Дамьен послал Эмме воздушный поцелуй.

— Заставь Уолтера привезти тебя еще как-нибудь вечером, до того как начинается этот рев ракетных двигателей. Мы смогли бы поболтать как следует! Снимок я оставлю у себя, дорогуша, покопаюсь в своей старческой памяти. Прощай и да благословит тебя Бог.

Уолтер направился назад на танцплощадку, но Эмма покачала головой: — Прошу тебя… Этот шум… С меня хватит.

— Хорошо, — бодро сказал Уолтер. — Давай прогуляемся по берегу и подышим свежим воздухом. Там было немного душновато. Что ты думаешь о Дамьене? Правда, он великолепен?