Стрела Времени

— Ах, вот оно что. Прислушайтесь.

Крис на мгновение замер, прислушался. Он уловил щебет птиц, мягкий шелест слабого ветерка в кронах деревьях. Но это было все.

— Я ничего не слышу.

“That's right,” Gomez said. “It upsets some people when they first arrive. There's no ambient noise here: no radio or TV, no airplanes, no machinery, no passing cars. In the twentieth century, we're so accustomed to hearing sound all the time, the silence feels creepy.”

— Совершенно верно, — ответила Гомес. — Это производит колоссальное впечатление на некоторых людей, когда они впервые попадают сюда. Здесь нет никаких посторонних шумов ни радио с телевидением, ни самолетов, ни тракторов, ни катающихся взад-вперед автомобилей. В двадцатом веке мы настолько привыкли непрерывно слышать отовсюду различные звуки, что тишина кажется нам неестественной.

“I guess that's right.” At least, that was exactly how he was feeling. He turned away from the trees and looked at the muddy path, a sunlit track through the forest. In many places, the mud was two feet deep, churned by many hooves.

This was a world of horses, he thought.

— Надеюсь, что вы правы. — По крайней мере, ощущение, которое он испытывал, было как раз таким. Он отвернулся от деревьев и посмотрел на тропинку: то тут, то там проглядывал освещенный пятнами солнечного света шрам, разрубавший лес. Во многих местах в раскисшей от воды земле зияли глубокие, фута на два, вмятины — следы множества лошадиных копыт.

«Это мир лошадей», — подумал Крис.

No machine sounds. Lots of hoofprints.

He took a deep breath, and let it out slowly. Even the air seemed different. Heady, bright-feeling, as if it had more oxygen in it.

Ни одного механического звука, зато множество следов копыт.

Он набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул. Даже воздух казался другим. Он кружил голову, разливался по организму яркой волной, как будто в нем было гораздо больше кислорода, чем в привычной для Криса атмосфере.

He turned, and saw that the machine was gone. Gomez appeared unconcerned. “Where's the machine?” he said, trying not to sound worried.

“It drifted.”

“It drifted?”

Еще раз обернувшись, он обнаружил, что аппаратов не оказалось на месте. Гомес, похоже, это нисколько не тревожило.

— Где наши машины? — спросил он, стараясь, чтобы голос звучал беззаботно.

— Уплыли.

— Уплыли?

“When the machines are fully charged, they're a little unstable. They tend to slide off the present moment. So we can't see them.”

“Where are they?” Chris said.

— Когда машины полностью заряжены, они приобретают некоторую нестабильность. И стараются при первой возможности ускользнуть из реального момента. Поэтому мы их не видим.

— Но где же они? — продолжал расспрашивать Крис.

She shrugged. “We don't know, exactly. They must be in another universe. Wherever they are, they're fine. They always come back.”

Женщина пожала плечами.

— Этого никто точно не знает. Может быть, они еще в какой-нибудь вселенной. Но, где бы они ни были, с ними все в порядке. Они всегда возвращаются.

To demonstrate, she held up her ceramic marker and pressed the button with her thumbnail. In increasingly bright flashes of light, the machine returned: all four cages, standing exactly where they had been a few minutes before.

Чтобы подкрепить свои слова, она извлекла свой керамический маячок и нажала кнопку ногтем большого пальца. Замелькали вспышки, и аппарат вновь оказался перед ними, все четыре клетки стояли точно так же, как несколько минут назад.

“Now, it'll stay here like this for maybe a minute, maybe two,” Gomez said. “But eventually it will drift again. I just let them go. Gets 'em out of the way.”

— Теперь эта штука будет здесь еще минуту, возможно, две, — пояснила Гомес. — Но в конечном счете она снова уплывет. И пусть себе. Лучше, если она не будет здесь торчать на дороге.

Chris nodded; she seemed to know what she was talking about. But the thought that the machines drifted made Chris vaguely uneasy; those machines were his ticket back home, and he didn't like to think that they behaved according to their own rules and could disappear at random. He thought, Would anybody fly on an airplane if the pilot said that it was “unstable”? He felt a coolness on his forehead, and he knew in a moment he would break out in a cold sweat.

Крис кивнул Сьюзен, казалось, знала, о чем говорила. Но мысль о том, что аппараты плавают где-то во времени и пространстве, все равно вызывала у него определенное беспокойство. Эти машины были его обратным билетом домой, и ему совершенно не нравилось думать, что они существуют по каким-то собственным правилам и могут непредсказуемо исчезать. Он подумал: «А стал бы хоть кто-нибудь летать на самолете, пилот которого предупреждает, что его машина «нестабильна»?» Крис почувствовал прохладу на лбу и понял, что через мгновение весь покроется холодным потом.