Стрижи на рекой

Каждый день начинался с шести утра и длился пятнадцать часов, с небольшими перерывами на питание. С первой недели шла проверка курсантов на умение бегать согласно нормативам, преодолевать специально оборудованные полосы препятствий, подтягиваться на перекладине, отжиматься от пола. Эти занятия чередовались с короткими лекциями об оказании первой медицинской помощи. С каждым днем требования становились все более и более жесткими. Ежедневные марш-броски на 8–10 километров; если же маршрут был более коротким, то обязательно с оружием и при полной выкладке. С группой Павла работал инструктор, который казался Павлу полным дебилом. Он давал совершенно абсурдные приказы, заставлял курсантов бежать вверх по откосу, потом возвращаться, проваливаясь по пояс в снег, чтобы изменить маршрут. А регламент на выполнение задания никто не отменял, они должны были выполнить задачу в установленные командиром сроки. Поэтому последние километры Павел преодолевал на одной лишь ненависти к инструктору. И что удивительно, с каждой победой его раздражение таяло. Павел упорно трудился, полностью отдавая себя занятиям в группе, не сосредотачиваясь на ошибках, которых первоначально было достаточно, а настойчиво шел к результату, стараясь не сомневаться в себе.

Полосы препятствий требовали не просто физической выносливости, они были очень хитроумными и требовали от курсантов сообразительности и ловкости. Не сразу Павел догадался, как правильно справиться с этими бревнами. Раз за разом он падал на землю и, возвращаясь, вновь начинал все сначала. Он должен справиться с этим хитрым препятствием. И, в конце концов, ему это удавалось.

С каждым разом бегать, преодолевать препятствия, отжиматься и подтягиваться, переправляться через незамерзшую горную речку в течение 15-ти часов становилось все тяжелее.

В первую неделю инструкторы уже видели физические возможности курсантов. Но не это было главным. В группе выявлялись курсанты, которые хотели стать разведчиками-диверсантами и фанатично стремились обучиться этому.

Вторая неделя мало отличалась от первой, разве только нагрузки возросли. Павел выдерживал эти испытания только на силе своего духа. Многие курсанты сходили с дистанции, прося перевести их в другие части. Некоторых командиры убирали сами. Это касалось недовольных, позволявших себе раздражаться и критиковать приказы командиров-инструкторов. В среде разведчиков такое было недопустимо. Здесь приказ командира – закон. Очень часто в бою жизнь всей группы зависит от одного члена группы, и наоборот.

Павел обозначил для себя цель: стать разведчиком-профессионалом. И никакая сила не могла заставить его изменить ей.

– Павел, этот инструктор, Плетнев меня ненавидит. Он делает все, чтобы меня отчислили, придирается без всякого повода, я еле сдерживаюсь. – Ринат раздраженно вертелся на своей кровати, хотя в другое время уже давно бы спал. Павел тоже дорожил каждой минутой сна, но понимал чувства своего друга. Трудно было не заметить, как измывался над Ринатом их инструктор. Замечалась его малейшая оплошность, тут же делалось замечание и требование переделать. Ринат старался все исправить, но Плетнев видел малейшую заминку курсанта и удваивал количество упражнений. Ринат, стиснув зубы, выполнял новые задания, бурча вслух слова недовольства. Услышав их, Плетнев немедленно остановил курсанта, вывел из строя и дал новое задание. Пока группа отрабатывала упражнения на полосе препятствий, Ринат вновь отжимался на ледяном плацу. Ничего не отразилось на его лице, когда он доложил инструктору о завершении задания.

– Ринат, не думаю, что он лично ненавидит тебя. Мне кажется, ему понравилось твое хладнокровие, да я и сам стал замечать, что ты уже не так вспыхиваешь, когда тебя достают. Спокойно выслушиваешь очередную выволочку и отправляешься отжиматься по сто раз в три подхода.

– Пожалуй, ты прав, я уже не боюсь его ненавистного голоса. А лишний раз побегать или подтянуться на перекладине – для меня не проблема. Ушел мой страх бесконечного ожидания его недовольства.

– Ринат, но он же унижает тебя.

– Брось, теперь я воспринимаю все его подлости, как вынужденное прохождение через вонючее болото. Прошел, не уклонился и посмотрел в глаза гаду. Знаешь, Павел, завтра я уже не буду реагировать на него так нервно. Не дождется.

– Ну и замечательно, – пробормотал Павел сквозь сон.

Но его сон оказался недолгим. Все подразделение проснулось около часу ночи от шума взрывов, криков паникующих курсантов, громких команд инструктора, пытающегося построить свою группу. И снова пошли бесконечные марш-броски, только теперь и ночью. Опять полоса препятствий, силовые упражнения. Времени на сон – часа два-три, все остальное время отрабатываются действия, приближенные к боевым.